Мне было очень страшно, я не могла об этом никому сказать, потому что попросту не говорила. Сон заканчивался тем, что придушенная старуха испытывала благодарность своему убийце. А я каждую ночь испытывала страх, что меня будут душить. Я очень долгое время не могла спать на подушках вообще, а в детстве – особенно. У меня до сих пор есть специфическая привычка: когда засыпаю, всегда накрываюсь одеялом с головой. Это след, идущий из раннего детства, иллюзорная попытка защититься, чтоб мужчина в чёрных перчатках меня не заметил и не сделал свое злодеяние.
Причиной моего преждевременного появления на свет стала асфиксия – удушение от обвития пуповиной. Так вот, заговорила я именно тогда, когда у меня получилось отделиться, выйти из тела этой несчастной старухи. Я увидела, что душат не меня, а её. И мне приснился сон, в котором сказали: «Сны – твой дом, теперь это твоё безопасное место. Ты всегда можешь обратиться за советом и помощью, ты научилась отделять себя от своего тела. Теперь у тебя есть допуски, которыми ты можешь пользоваться после того, как тебе исполнится 12 лет. Отныне ты полностью управляешь своими снами».
В три года я не особо понимала, что всё это значит. Я просто запомнила текст, и после этого сна мужчина в чёрных перчатках больше не приходил.
Следующим глубоким, жестоким и заставившим меня очень быстро повзрослеть событием стала смерть моего отца. Мне ещё не исполнилось шести лет. На всю жизнь запомнила день похорон. Меня подвели к его гробу, я держалась за отцовские ноги в красивых чёрных туфлях, все зеркала были завешаны белыми тряпками, а гости были в трауре. Все плакали, а я смотрела на его перебинтованную голову и услышала его голос:
– Маша, теперь я для всех мёртв.
– Что значит «мёртв»?
– Это значит, я больше не смогу читать детективы, рассказывать про бокс, гулять с вами, заботиться о вас.
– А что ты сможешь?
– Я смогу тебе сниться и, если захочешь, ты будешь меня слышать.
– Папа, конечно, я хочу тебя слышать.
– Хорошо, только никому из взрослых об этом не говори.
– Даже маме?
– Маме в первую очередь!
– А, скажи, ты уйдёшь в гости к бабушке? Или на машине уедешь? Ты вернёшься обратно? Когда?
– Нет, я не в гости, и не на машине, и в том виде, в котором ты привыкла меня видеть, ты увидишь только на фотографиях. Я тебя сразу предупрежу: слышать ты меня будешь до 18 лет, а потом отпусти меня.