– До 18 ещё много, это 6 +6 +6. Скажи, ты меня в школу не отведёшь уже?
– Нет. Но я буду рад всем твоим успехам.
– Алёна тебя тоже будет слышать?
– Нет.
– А ей можно сказать?
– Когда вырастешь – да. Сейчас я больше не могу говорить.
– Подожди, не уходи…
В ответ было молчание, я заревела. Меня оттащили от гроба. С тех пор в этой жизни я не люблю чёрный цвет. Для меня это боль утраты и прощание с человеком, который давал мне чувство безопасности. Через неделю после похорон отца стали сниться висельники, систематично, почти каждый день. У них у всех были закрытые глаза, они висели на виселицах и рот у всех двигался в одной немой фразе. Они говорили: «Мы к тебе придём». Я не боялась. Для меня, наученной опытом с мужчиной в чёрных перчатках и недавно пережитыми похоронами, это было похоже на страшную сказку на ночь, повторяющуюся снова и снова. Со временем я стала у них спрашивать, кто они такие и зачем они придут и что им вообще от меня надо?! Они отвечали мне нестройным хором: «Ты нас повесила! Мы этого не заслужили! Это был твой каприз! Ты мстила, мстила за свою боль, мы ни при чём! Ты виновата, ты!».
«В чем я виновата?» – спросила я во сне висельников.
– Ты виновата в том, что нас убила.
– Я вас не убивала, вы сон перепутали, вы не туда пришли.
Они продолжали стоять на своём:
– Нет, мы пришли туда.
Тогда я решила узнать правду:
– Почему вы думаете, что это я вас убила?
На протяжении следующих четырёх дней мне снилась худая костлявая некрасивая женщина с чёрными глазами и ровными белыми зубами. Она много шила, иногда ходила к большому красивому дубу и клала туда цветы. Иногда к ней приходили люди и жаловались на свои проблемы, она успокаивала их, глядя им в глаза, и рассказывала, что у них в жизни было, что есть и что, может быть, будет, и что надо сделать, чтобы этого плохого, что там будет, не было. Далее я спросила:
– А где тут вы? Это какая – то уродливая женщина, шьёт, ходит к дубу, цветы кладёт, разговаривает с людьми, психологом, можно сказать, работает. Где там виселицы? При чём тут я?
Висельники мне сказали:
– Эта женщина – и есть ты!
– Это не я, я – это Маша!
Висельники продолжали твердить, что это я во всём виновата.
Я разозлилась:
– Я вам не верю, идите из моих снов навсегда, кшш, сгиньте! Прочь! Изыдите!
Они исчезли, и два года мне почти ничего не снилось. Много времени и сил уделялось моей подготовке к начальной школе. Логопед, говорящий попугайчик, хорошие очки. Я испытывала проблемы со зрением и речью. Педагоги называли меня необучаемой. Моя мама приложила максимум усилий, чтобы выбить мне обучение на дому. Первый класс для меня был каторжно – сложным, мне было очень трудно держать ручку, не говоря уже о том, чтобы что – то написать ею. Я психовала! Я ненавидела русский язык. Зато с чтением у меня всё было хорошо, а с математикой ещё лучше, потому что я знала всю таблицу умножения наизусть.