– Слава Богу, – отвечаю ей.
– Давайте, я запишу название, – отмечая свою полную бесправность в этом кабинете, говорю ей.
Она встает и достает из шкафа книгу: Луиза Л. Хей. Исцели себя сам. 2003 год. Беру ее в руки, листаю, записываю название. Увидев, что цель достигнута, я совершенно раздавлен, начинаются тесты. Но и они перебиваются все время психологом.
– Вам может помочь психоанализ Зигмунда Фрейда.
Отвечаю.
– Это лжеученый. В научном мире давно доказана ошибочность его теории. Она не подтверждена психиатрической практикой.
Смотрю, дама белеет. А я продолжаю. Рассказываю, как писал дипломную и натолкнулся на его книгу «Тотемизм и табу». Полный бред, ошиканный научным сообществом.
Она принимается защищать отца психоанализа и тогда я совершаю роковую ошибку.
– Вы что, еврейка?
– А причем это здесь?
– Он еврей. Был очень честолюбив. Навязывал всем свои правила игры.
Это причинило женщине боль. Я попал в одного из ее предков, о котором в России лучше помалкивать. Теперь мне пощады не будет. Она снова проехалась по верующим. И тогда я рассказываю, как во время службы у меня сошли бородавки на пальцах. Много бородавок.
– Это самовнушение, – ледяным тоном отрезает врач.
Самовнушение по книжке Лизы Хей истина, остальное мусор из откровений психов. Тесты все время чередуются перебранкой. Она начинает расспрашивать меня, почему я ушел с одной из работ?
– Благословение священника, – отвечаю.
В очередной раз врач замирает. Новый симптом.
– Это безумие, отдавать право решать и выбирать непонятно кому.
Снова тесты. За ними следуют расспросы. Рассказываю, что в юности занимался прогнозированием. Спрашивает, что это такое? И какой из него прок? И тут я совершаю вторую роковую ошибку. В дурдоме рассказываю о том, как по десяти моим пунктам умные дяди в Кремле нашли Путина.
Все. В ее глазах промелькнуло тоже самое, что увидел отец сказочной Белль, Морис, в глазах санитара желтого дома из мюзикла «Красавица и чудовище». На моих глазах Яма переплюнула Голливуд и установила новый мировой рекорд социалистического абсурда.
Говорю, это реальность, не вымысел больного разума. Из-за своего альтруизма потерял единственного ребенка. Выкидыш.
На мгновение врач перестает ловить меня и спрашивает.
– Вы жили с женщиной?
– С той? Да. Полтора года. Гражданская жена. После выкидыша разошлись.