А знаешь, что самое грустное, Морис?
Что же, Чарли?
Не получаю удовольствия от зеркала с самого девяносто четвертого.
Ты в свое время был красавец мужчина, Чарли.
Аж сердце замирало! И стиляга тот еще.
Морис поворачивается налево, направо, с хрустом разминая шею. Память прорезают образы. Лес в Уммере, на севере Корка, где он провел детские годы. И Дилли в детстве, когда он гулял с ней в серо-белой лондонской зиме, по Страуд-Грин-роуд. И Синтия – в доме у Берхэвена, на утренней постели под лучами солнца.
Из меня, наверно, секс-символ был никакущий, говорит он. В смысле, напечатай вот эту стремную рожу в газете – и смотреть не на что. И все-таки, гляди ты, что вышло, а?
Просто волшебство какое-то, Мосс. Точнее, было когда-то. Было.
Они смотрят вдаль. Они испускают вздохи. Они прячутся за разговорами от чувств. Они берут флаеры и снова поднимаются. Они раздают флаеры прохожим – мало кто берет. Симпатия – только в потупленных мягких взглядах. Здесь пропавшие – это целый немой легион.
Ее зовут Дилл или Дилли, говорит Чарли.
Возможно, она была в Гранаде? Не очень давно.
Она, небось, с целой компанией. Они же стаями передвигаются, да?
Стадами, эти крастаманы.
Дилли Хирн, двадцать три, красавица, с дредами и собаками, и глаза светло-зеленые.
Глаза у нее от матери. Мать была левоногой[5] из Кинсейла.
Царствие ей небесное.
Зеленые глаза, и сама такая маленькая. Дилл или Дилли?
Морис?
Чарли засек прибытие в терминал молодого человека. Теперь его заметил и Морис. Парень не старше двадцати, с дредами, в солдатских штанах и армейских ботинках, несет рюкзак в состоянии комичного дезабилье. С собакой на поводке. Скидывает рюкзак. Он покрыт темным загаром. И в кожу въелась пыль – красная пыль гор. Достает литровую пачку vino tinto[6]. Достает из рюкзака блюдце, плещет в него немного вина и ставит перед собакой. Говорит с английским акцентом, сельским, из Уэст-Кантри.
Давай по маленькой, Лорка, говорит он. За твое здоровье, приятель.
Морис и Чарли с интересом наблюдают. Сухо переглядываются. Собака лакает вино; молодой человек гладит собаку и смеется. Морис и Чарли подходят. Стоят молча, улыбаясь. Парень тут же с каким-то страхом поднимает взгляд и берется за поводок, словно чтобы сдержать пса. Морис переводит улыбку на собаку, зажимает язык зубами и с силой сплевывает: