В сущности, заговор головоногих не хочет никаких объяснений, а только своё вечное возвращение и становление.
Приведу третье (после поезда и осла) транспортное сравнение, подсказанное мне дружественным читателем: «Иногда стоишь на остановке в мёрзлых сумерках и ждёшь трамвай, а он всё не идёт и не идёт, и ты уже окончательно расстроился и близок к исступлению… и тут он вдруг из-за угла появляется, весь залитый светом, нездешний, с весёлым дребезжанием, – и это уже не трамвай, а какая-то машина времени, на которой можно ехать то ли в прошлое, то ли в будущее».
Вот это и есть мессианское присутствие.
Тешу себя надеждой, что хотя бы одна моя читательница найдёт в этой книжке такой трамвай и отправится на нём в правильном, то есть ослином, направлении.
Давать всплыть воспоминанию во всю ширь, до содрогания.
Леон Богданов
1. Мы сейчас живём на двадцать четвертом этаже в одной из немногих высоток Цюриха.
Здание построено в духе умеренного брутализма – железобетонный пенал в вертикальной позиции.
Здесь обитает разношёрстая публика: пенсионеры, эмигранты, студенты, офисные служащие.
Жильё сдала нам женщина, уехавшая на несколько месяцев в Каир.
Она там снимает какой-то документальный фильм.
Нам очень нравится это временное пристанище: две просторных комнаты и балкон-лоджия.
Обстановка тут минимальная: рабочий стол, диван и журнальный столик с двумя креслами в жилой комнате; кровать и стенной шкаф – в спальной комнате.
В прихожей книжные полки с немецкими книгами.
С балкона открывается вид на полгорода, на непарадную часть Цюриха: прямо под нами троллейбусное депо, далее стройка, стадион, старое здание бойни, железная дорога и бетонный мост автострады, ещё одна стройка с подъёмными кранами, зелёное поле с частными огородами, ну и так далее.
А по бокам – зелёные холмы, испещрённые домиками.
И над всем небо – огромное, переменчивое.
Когда лежишь на диване, только это небо и видно в широком окне.
Как здорово, оказывается, на такой верхотуре жить!
Беспокоит одно: приедет хозяйка и выставит нас на улицу.
Это может случиться через неделю, месяц или два.
2. Когда мы вселились сюда, я целыми днями сибаритствовал.
Ничего не делал – даже не мечтал, не вспоминал.
Просто бездумно полёживал.
Лентяя праздновал.
Раньше я пугался таких эпизодов праздности.