Кто-то из знакомых сына раздавал двухмесячных щенков. Сказали, что мать у них точно овчарка, а отец – безответственный подлец. И у нас в доме оказалась очаровательная девочка, застенчивая и испуганная. Внешностью она действительно напоминала немецкую овчарку. За исключением хвоста. Хвост был невероятно подвижный и всё время норовил свернуться в тугое колечко, выдавая плебейское происхождение хозяйки. Ну да ничего, чать и мы не графья.
Дочь, панически боявшаяся собак, с криками: «„Я не боюсь, я не боюсь!“», влезла на табуретку. Собачонка величиной с кота сделала лужицу на ламинате. Знакомство состоялось, и к вечеру они подружились.
Сын критически поглядел на хвост нашей питомицы и предложил сломать его в двух местах, чтобы был попородистей. Однако, костоломные методы облагораживания были с возмущением осуждены как живодёрские и преданы анафеме женской половиной семейства.
Собаке нужно было имя. Мы со всей серьёзностью подошли к этому вопросу, перебрав в интернете длинные списки собачьих имён. Пальма, Жужа, Айна, Герда, Клёпа, Марго, Ники, Нэнси, были перечислены и отвергнуты. Звучали такие как Стеша, Фёкла, Груня, Эсмеральда Изольда, Матильда и Параша. Я предложил назвать ее Ёпта. Нет, ну правда ведь неплохо звучит: «Ко мне, Ёпта!» Но и это заманчивое предложение почему – то не прошло. Тогда я сказал: «А пусть будет Ума». Не в честь тёмной богини из индуистского пантеона, и не в честь известной голливудской актрисы, а чтоб умная была. К тому же «Умка», «Умочка», «Умася» звучит уютно и по- домашнему. Это предложение было с благосклонностью выслушано и принято путём прямого открытого голосования.
Хороший праздник Новый Год! Ёлки, подарки, оливье, бенгальские огни, хлопушки, селёдка под шубой, петарды, шампанское. На улице не сильно разгуляешься, -28°С, снег под ногами даже не скрипит, а визжит и каждый раз при вдохе в ноздрях слипаются волосы. Дома пахнет хвоей и холодцом. Как настоящие русские люди, мы начали праздновать ещё в католическое Рождество, 25 декабря и собираемся закончить не раньше, чем отгуляем Старый Новый Год.
Вечер 31 декабря, обожравшаяся Ума лежит на ковре в гостиной и равнодушно, скорее по привычке следит за предпраздничной суетой на кухне. Она сильно выросла, хотя по размерам здорово не дотянула до немецкой овчарки. Несмотря на беспородность, она настоящая красавица – изящная, длинноногая, поджарая, очень спортивная, с лоснящейся чёрной шерстью на спине. У неё большие острые уши, то прижатые, то торчащие и поворачивающиеся во всех направлениях и необычайно подвижная, эмоциональная физиономия. Большие, тёмные глаза, обведенные чёрными, оттянутыми на виски, как у Нефертити стрелками, выражают всю печаль собачьего рода. Особенно, когда Ума выпрашивает какую-нибудь вкусняшку.