, или «выгодной», греховности), досадовал лишь на превратное толкование того и этого. Чужд будучи побед не-своих, не мог утаить похвалы и врагам, словно зря в противном (та
ении) форму лжесвидетельства или зависти, окрадывания и непоклонения образу Вышняго. И неважно, что в невинном сем возможно было разглядеть столь множественные нарушения заповедей – страшнее было бы делать вид, что соблюсти каждую можно требовать в отрыве от прочих, неблюдение же вплоть до малой – порицать независимо от обстоятельств либо tradeoffs involved.
Мета-дилеммой же оставалось великое неведение того, как, «которыма очима», на видимую ересь сию взирает Бог, Емуже имя Любовь, яже превысша всякого закона есть. Многое зависит от того, будет ли вверен Суд свету (возможно общему всем Лицам естеству, или ousia), а именно – Слову ли, Утешителю Духу Истины, не требующим – в отличие от лукавых правдорубов-губителей – смертной казни за согрешение на копейку. Не блаженнее ли за малейшее ныне же тысящекрат сожжену быти (отонюду же не избегнув мытарств грядущых)? – открытый вопрос, при всем своем правдоподобии от привычности и многоопытности созерцания подобных любомудренных отповедей, оставался открытым. Совместен ли сомнениям ад бессмыслия прижизненный или «пришибленность» жизнью под соусом бесстрастия и почти нирваны? – вот что занимало его своей отвратительной пошлостью в случае поставления вожделенным плодом, будучи едва ли не коррелятом творческой выхолощенности, при всем неизбывном уважении к избыточным страданиям и духообременяющим тяготам, что калечат-ломают, но, закалая и закаляя, нимало не развивают души.
Впрочем, как станет ясно в дальнейшем, его собственный нарциссизм занимал его лишь в той мере, в коей частная интроспекция имеет касательство до глобальной онтологии и метафизики. Коль скоро генеральная совокупность «индивидуев» сокрыта, а малая несет не так много смысловой нагрузки (ввиду глубокой ненулевости суммы ошибок первого и второго типов, или альфа значимости и бета мощности теста в смысле отвержения истинной и приятия ложной гипотез), не стоит брезговать глубинными частными кейсами да групповыми фокусами.
От незатейливого наблюдения того, сколь очевиднее нравился женщинам красивым и умным (положим для простоты, что на таковых глаз его горел пуще, тем мобилизуя его чары, а заодно преображая их собственное отражение в его глазах) – так вот, от сего индуцировал баланс