Валера был ее любовником. Он был черноволос, грубо щетинист и огромен, как древний воин Пересвет. При этом угрюм и не слишком разговорчив.
Сегодня он мучился с перепоя и вообще молчал, не говоря ни слова. Только буркнет «да» или «нет», и то в лучшем случае. А так покосится налитым кровью глазом и качнет головой – понял, мол. Хотя слушал разговоры внимательно – это его отвлекало от мук организма, мстящего за избыток вчерашнего счастья.
– Соли надо надолбить сегодня, – напомнила ему Римма. – Там только два ведра осталось.
Валера даже не посмотрел на нее. Он смотрел на датчики приборов – отмечал текущие показания.
В каком бы состоянии не находилось тело, мозг работу выполнял исправно – за это Валеру ценили и щадили. Из прожитых сорока лет двадцать он просидел в этой котельной, и был ее частью, как насосы, котлы и трубы, где он знал не то что каждый механизм – каждую гайку. И они его знали, и обычно не подводили.
Римма, осторожная, как все умные женщины, помимо всего прочего, чрезвычайно это в нем ценила. Она была лаборанткой и отвечала лишь за очистку воды, поступающую в котлы. За исправность же всего опасного, ревущего огнем и паром хозяйства, отвечал Валера. Но все знали, что здесь он – самый надежный.
В эту надежность Римма вцепилась когда-то мертвой хваткой и выдерживала любые бури и скандалы, лишь бы выходить с ним в одну смену. И выходила уже почти двенадцать лет, и все тут было у нее хорошо: и работа, и прочее, и не случалось большой беды до сегодняшнего дня.
Но кто мог знать?
Римма не повторила свои слова про соль. Она знала, что Валера ее услышал – он слышал все, что она говорила. И за остальное не волновалась. Она понимала его лучше, чем он сам.
Как она думала. Но как же она ошибалась!
Впрочем, это выяснилось потом. А пока…
А пока Римма закурила, глядя в окно, где на белом от холода небе, словно пуговица на больничной подушке, блестел пластмассовый кружок солнца.
– Холодно, – сказала она, зябко поежившись и запахнув на груди полы меховой безрукавки.
– Ага, – кивнул Костик, глядя в смартфон.
Заверещал сигнальный зуммер – в котельную входили.
Валера, обычно любопытный от скуки полусуточного дежурства, не шевельнулся – слишком было худо.
Костик, вскинув белесую макушку, цепко прищурился, рассматривая через стеклянную дверь длинный проход, идущий вдоль котлов.