– Разумеется, – улыбнулась Орлова. – Только есть одно «но». Ельцин, Путин, Лапин – всё это «фиксики»… Вы знаете, что это?
– Этого термина не слышал, – удивился Бийон.
– Локальный мем, – посмотрел на Орлову с улыбкой епископ. Она продолжала:
– Я имею в виду то, что эта троица живёт внутри часов, встроена в систему. А нам нужен независимый часовщик, – Нарьевич подозрительно на неё посмотрел. – Независимый диктатор, отделённый от бюрократической системы и исключительно связанный с народом.
– Ага… Вы намекаете, что после «смуты», как выражается епископ, Россию ждёт часовщик? Самдержиц? – последнее слово Бийон произнёс, сильно исковеркав.
– Не совсем, – засмеялся Нарьевич. – Возможна опять олигархия, после смуты!
– Если не будет опричнины, – тихо произнёс Евгений с загадочной улыбкой. – Будет опричнина, будет самодержавие. Вы согласны, Елизавета Николаевна?
– Ох, – вздохнула она. – Я в этих разговорах и так живу, а сейчас на отдыхе погружаюсь в такую оживлённую дискуссию о судьбах Родины… Конечно. Конечно, нужна опричнина для переделывания системы. В чём, например, была существенная разница между политикой лидеров СССР для простых людей? По сути, и не было разницы. Все годы жили с одной главенствующей идеей. И при Сталине, опричнике и самодержце, и при Брежневе с начинающейся олигархией, идея была одна, пронизывающая жизнь каждого человека. Рухнул Союз, пропала идея и до сих пор Российская Федерация со всеми своими разными правителями строится на идее «КОКБ» – кумовство, олигархия, коррупция, бюрократия.
– Sur nos canaux d'opposition, elle serait applaudie 9, – сделал шёпотом ремарку епископ.
– Не важно придёт ли к власти системный человек или ярый оппозиционер. Только поменяв идею, политическую структуру и перевернув вообще все сложившиеся шаблоны кумовства, коррупции и бюрократии, страна будет жить по–новому…
От таких пафосных и неожиданных для федерального служащего, занимающегося государственной пропагандой, речей о новой России все собравшиеся молчали, обдумывая слова.
– Et j'aimais Poutine 10, – мягким голосочком пропищал священник Дирош, перебив тишину и треск камина, добавив: – С ним было и ясно, и весело.
***
После завершения разговоров за столом гости перешли в залу, по стенам которой висели привлекательные картины, продукт жизнедеятельности пост–мета–модерна…