У матери ее были две идеи-фикс: выдать дочку замуж и какие все мужчины мерзкие подонки. Об отношениях с мужчинами, в особенности интимных, она выражалась всегда самыми грязными и бранными словами, какие только знала.
«Ты знаешь, почему я так крашусь и одеваюсь!» – вскричала Анна.
«Нет!» – в некотором замешательстве ответила я.
«Да потому что это было единственное, за меня хвалила мать!» – и заплакала.
Выплакавшись, она добавила, что поначалу красилась, чтобы угодить матери, а потом ей и самой понравилось следить и ухаживать за собой. Так она становилась похожей на изумительных и восхитительных барышень с живописных полотен, репродукции которых были в отцовской коллекции альбомов:
«Девочкой я могла часами листать эти альбомы, разглядывая платья, шляпки, вуали. Они приводили меня в восторг. А потом отец увез альбомы с собой», – вздохнула Анна.
Помолчав немного, она продолжила:
«Мама все хотела, чтобы я красилась и наряжалась, чтобы смогла захомутать, как она частенько выражалась, какого-нибудь богатенького мужичка. А я своей красотой защищалась от нее, так что ли?», – Анна горько усмехнулась и, замолчав, стала рассеянно смотреть за витрину кафе, куда-то на улицу.
Я осторожно пригубила кофе, не решаясь ее потревожить. Через несколько минут молчания Анна все же вернулась и бросила на меня испытующий взгляд. Довериться кому-то ей было нелегко:
«На третьем курсе универа я стала работать, у меня появились свои деньги, и я разъехалась со своей матерью. Вместе с подружкой мы сняли квартиру на двоих. Мать закатила мне скандал, что-то кричала, а я просто собрала свои вещи и ушла. Подружка ждала меня, помогла дотащить мои чемоданы. Осень была, дождь, мокрая дорожка и большие желтые листья на ней», – Анна положила голову себе на руку и впервые улыбнулась: «В тот же вечер я позвонила отцу, по-моему, в Норильск, и мы впервые проговорили долго и по душам».
Голос ее стал застенчиво-теплым, тихим. Помолчав, она пригубила мохито и продолжила:
«Жизнь моя понемногу наладилась. Я закончила универ. Папа приехал на мой выпускной. А мать свою я не позвала!», – в глубине ее глаз вспыхнули мстительные искорки: «Потом меня взяли на хорошую работу, я стала жить сама по себе и через пару лет купила себе квартиру. Старалась ни в чем себе не отказывать: театры, выставки, путешествия, наряды – само собой. Но я так и не стала счастливой, увы».