Положение спас Потемкин. Оставив на время хлопоты на юге державы, он приехал в столицу и вскоре при дворе увидели нового флигель-адъютанта. Правда, он удержался недолго, зато явился следующий, более удачный стройный юноша с приятными манерами и даже лицом слегка напоминавший Ланского – Александр Дмитриев-Мамонов, императрица называла его Красным Кафтаном. Екатерина II постепенно вернулась к жизни, и дела – государственные и политические – вошли в привычную колею.
Взаимоотношения России и Франции в то время обстояли хуже некуда. Франция была деятельной союзницей врагов России, готовых, подобно туркам, поднять против нее оружие, или, как шведы, с вожделением мечтавшие об этом, или, как поляки, бессильно и пылко негодовавшие, что они не могут этого сделать. Россия же самоуправно отняла у Турции Крым и Грузию, грозно надвигалась на слабеющую империю оттоманов и без особого труда, как бы дружески, но крепко, держала за глотку и Швецию и Польшу.
Министр иностранных дел Вержен, давая инструкции своему посланнику, поставил задачу попытаться удержать отношения между двумя державами хотя бы в том неопределенном состоянии, в котором они находились, не допуская обострения и катастрофы и не рассчитывая на улучшения, невозможные при нынешней обстановке.
Но молодой и честолюбивый дипломат определил для себя более значимую цель. Успех позволил бы ему одолеть еще одну, наивысшую ступеньку в карьере. Его дед прославился на полях сражений, отец руководил военными силами Франции. А он впишет свое имя в историю дипломатии, изменив баланс сил в Европе – впрочем, не нарушая равновесия, а укрепляя его…
Вскоре Екатерина II обратила внимание на молодого посланника. Он очень выгодно выделялся как на фоне своих французских предшественников, так и среди коллег-соперников. Элегантный, учтивый, очень остроумный – достойный представитель страны, подарившей миру Вольтера, но управляемой глупыми и недалекими королями и их несносными министрами, высокомерными и бездарными, что совсем не относится к симпатичному графу де Сегюру.
Отстаивая требования Франции – он обязан это делать, соблюдая свою должность и честность перед королем, от имени которого и приехал в Россию – граф Сегюр вместо закостенелого упрямства приводит логические доводы, и к ним стоит прислушаться, тем более что делает он это вполне изящно. Граф как бы сожалеет об ошибках, допущенных много десятилетий тому назад. Однако если резко исправить их, это может привести к нежелательным для обеих сторон последствиям.