– Ну, а человек-то он наш?
Маленков ответил, что Петровский, несомненно, наш, советский человек. После чего Петровского утвердили на должность ректора. При этом Сталин обнадёжил всех, сказав:
– Всё равно он будет в нашей партии.
Но надежда Сталина не подтвердилась. Академик Петровский так и не подал заявление о вступлении в партию, несмотря на то, что более двадцати лет на посту ректора руководил МГУ. Не секрет, что партийная организация университета терпеть не могла академика Петровского, проводившего линию, противоположную той, на которую она опиралась. Это касалось также и политике проведения конкурсных экзаменов, вообще, и отношению к приёму в университет представителей еврейской национальности, в частности. Трудно сказать, как ректор, в этом отношении, проводил свои взгляды в жизнь. Однако академик Яков Григорьевич Синай, профессор МГУ, а потом профессор Принстонского университета вспоминал, что вступительный экзамен по математике при поступлении в Московский университет он не сдал по причинам, причастным к его анкете. Тогда ученики его деда, которые тогда работали в университете, пошли к ректору Петровскому. История умалчивает, как прошла процедура исправления результатов вступительного экзамена, но будущий академик, еврейский мальчик Яша, стал полноправным студентом МГУ.
Известный физик Юрий Черняк вспоминал, что история его жизни в МГУ тоже была связана с пятым пунктом советского паспорта. Началось с того, что, несмотря на отлично сданные экзамены, он не был зачислен на учёбу. С 1956 по 1967 год было короткое «окно», когда появилась небольшая квота по приёму евреев на вечернее отделение. Так Юрий стал студентом физического факультета. При этом у него появилась мысль окончить университет за три года. Будучи студентом первого курса, он на одни пятёрки сдал экзамены по математике и теоретической физики за пять семестров, только по истории КПСС была тройка. По настоянию ректора Петровского Юрия перевели на дневное отделение. Но радоваться было рано, декан факультета, большой антисемит, устроил ему ловушку: благодаря его козням, студент Черняк сдавал часть экзаменов после сессии. За это его исключили с нелепой формулировкой «академическая неуспеваемость». С дрожью в ногах он переступил порог кабинета ректора Петровского, которому рассказал о произошедшем. Посмотрев зачётку Юрия, академик рассвирепел и, схватив телефонную трубку, позвонил декану и тут же выпалил: