Она вслушивалась в незнакомые слова, слегка склонив голову набок. Об этом говорили только ее застывшие глаза. В руке, затянутой в тонкую перчатку, был зажат стек. На голове красовалась черная пилотка с черепом. На поясе висела кобура с «вальтером», передвинутая с бедра на живот.
Глаза штандартенфюрера и немки встретились. Она тотчас отвела взгляд, стараясь выглядеть непробиваемой, а у него чуть дрогнули губы и взгляд стал мягче. Рядом с креслом стоял столик. На нем дымилась чашка с хорошим кофе, лежал «парабеллум» и стоял старый граммофон, ручку которого время от времени старательно крутил совсем молоденький солдат, часто поправляя ремень автомата на груди. Он явно боялся положить оружие и продолжал мучиться, крутя ручку. Толстая стопка пластинок высилась на табурете рядом.
Штандартенфюрер время от времени переводил взгляд на русских военнопленных и морщился от досады. Затем снова отвлекался и вслушивался в незнакомые слова. Песня ему определенно нравилась, так как он часто повторял:
– Гут, гут…
Песня смолкла. Солдат торопливо снял пластинку. Забил в бумажный желтоватый пакет и отложил направо. Там уже скопилось пластинок пять-шесть. Снова покрутил ручку граммофона.
Готтен сделал глоток из чашки и вновь затянулся сигаретой, глядя на немку. Спросил:
– Эльза, тебе понравилась эта русская песня?
Она смотрела ему в лицо не отрываясь:
– Да, господин штандартенфюрер!
Вильгельм чуть насмешливо улыбнулся краешками губ:
– Тогда мы послушаем еще раз… Вечером…
Иголка поставлена на диск. Раздается шаляпинский бас:
– Э-э-й ухнем…
Офицер прислушался. Брови начали сходиться на переносице. Взяв парабеллум, резко бросает солдату:
– Шлехт!
Солдат, не сводивший с него глаз, мгновенно снимает пластинку и подбрасывает ее в воздух. Эльза с интересом смотрит на пластинку в воздухе. Эсэсовец, практически не прицеливаясь, стреляет…
Пленные вздрагивают. Кто-то замирает, кто-то втягивает голову в плечи. В глазах их испуг…
Падают на землю осколки пластинки. Немка чуть улыбается, рассматривая крупный осколок, упавший рядом с ее крепкой ногой в туфле на широком устойчивом каблуке. Немецкие солдаты-охранники довольно улыбаются и переглядываются. Несколько собак с испугу принимаются лаять, но хозяева дергают поводки, боясь разозлить офицера. Псы замолкают.
На диск кладется новая пластинка. Развеселая «Калинка» несется над лагерем. Офицер довольно притопывает левой ногой. Правая остается неподвижной…