– О, и ты здесь, Загряжский? Хотя чего я удивляюсь, ты ведь всегда там, где может наметиться очередная интрижка.
– О чём ты, друг?
– Я о шерше ля фамм.
– Какой «ля фамм»? Тут жизнь на волоске висит, а ты «ля фамм».
– Да. Должно случиться что-то, ну, очень страшное, чтобы ты изменил своим привычкам.
– Ты прав, абсолютно прав, Забуга. Я, действительно, в затруднительном положении и не знаю, что мне делать.
– Ха-ха-ха! Неужели очередной рогатый муж лишил тебя всех радостей жизни?
– Смеёшься? А мне не до смеха… У меня проблема, и мужья тут совершенно ни при чём, тут уже политика, – Загряжский глубоко задумался.
– Политика? – удивился Забуга. – Что ты имеешь в виду? Как ты, боевой офицер, умудрился ввязаться в политику?
– Забуга, я давно тебя знаю, знаю, что ты попусту болтать не будешь, поэтому расскажу тебе свою невероятную историю. Представь себе, еще два дня назад ничего не предвещало беды…
Довольно быстро Загряжский изложил другу всё. Забуга присвистнул.
– Да, полковник, ситуация, стало быть. Ну, и что ты думаешь делать?
– Если бы я знал… Однако, я не трус и пасовать перед обстоятельствами не намерен.
– Но эти люди? Ты даже не представляешь, какие у них возможности.
– Да, не представляю и даже не хочу представлять. Меня турецкие ятаганы, польские алебарды, кавказские сабли не испугали, а тут горстка напыщенных индюков.
– Там враг явный, Загряжский, и ты с ним в открытой битве, ваши силы равны. А дальше – кому больше повезет. А здесь ты один на один с целой тайной организацией, и я сомневаюсь, что ваши силы равны.
– Но, ты же знаешь, кто у меня за спиной.
– Знаю. Но в данных обстоятельствах это не аргумент. Боюсь, ты просто пешка в чьей-то политической игре, – вздохнул Забуга.
– И что же мне делать теперь, Иван?
– Ох, если б знать… Что делать? Бежать тебе нужно, Загряжский, вот что.
– Я не трус, я никуда не побегу. Ты понимаешь, что ты мне предлагаешь, Забуга?
– Не горячись, друг. Давай рассуждать здраво. Ты можешь сейчас изменить ситуацию в свою пользу?
– Боюсь, что нет. Но какое это имеет значение? Я готов умереть с честью, -твёрдо сказал Загряжский.
– Ох, друг мой, при чём здесь честь? Неужели ты и вправду думаешь, что смерть поможет тебе сохранить её? Тебя оболгут, обольют помоями, вытащат наружу всё грязное бельё, а труп потом выкинут на свалку. Так что не надо геройствовать, это всё равно никто не оценит, а на том свете тебе уже будет всё равно. Мой тебе совет – беги! Но беги так, чтобы это не выглядело как побег.