– Легче? А безответная любовь – это легко? Любовь, ради которой идут на эшафот – это легко?
– Если идут, значит так надо. Значит, в этом выход душе. Какая разница, ради чего идти на эшафот. Не ради любви, так найдут замену. Дуэлянты ведь тоже сражаются не ради идеи, как таковой, а ради эмоций, ради того чувства, с которым это связано.
– Нет, Кузьма, я с тобой не соглашусь. Любовь ведь разная бывает, не только между мужчиной и женщиной. Есть любовь к ребёнку, к матери, к Родине, в конце концов. Мать не пойдет просто так на смерть ради эмоций. Наоборот, она будет хранить себя ради ребёнка. Но если ради чада надо пожертвовать собой, любящая мать сделает это, не задумываясь.
Парамон взглянул на Кузьму и проглотил слова, которые хотел сказать дальше. Мужчина сидел неподвижно, и прозрачный ручеёк быстро стекал по его щеке. Подпоручик, человек военный, видел много мужских слёз, но это часто были слёзы боли или потери. Что-то творилось в душе у почтового.
– Послушай, Кузьма, а ты любил когда-нибудь?
– Я? Любил?! Что ты знаешь об этом?! Я… Я любил!
Кузьма заговорил быстрее. Слёзы теперь просто хлынули из глаз.
– Да, я любил, я очень любил. Я боготворил её, – он бормотал глухо и невнятно, Парамон скорее разбирал по губам, чем слышал, – я не мог без неё жить. Я думал, умру, если её не будет. И я умер. Всё – меня нет.
Кузьма продолжал бормотать и, утираясь кулаком, глотать слёзы. Парамон решительно зашёл за конторку, зачерпнул в бадье воды и поднёс ковш Кузьме. Мужчина, всхлипывая, начал жадно пить, обливаясь холодной водой. Видимо, это его освежило. Он пришёл в себя, и взгляд его стал более осмысленным. Теперь с ним можно было говорить.
– Послушай, Кузьма, я не хочу бередить твоих чувств, но всё же, может, расскажешь, что у тебя произошло? Кто знает, возможно, полегчает?
– Легче мне уже не станет. Эта история лишила меня возможности радоваться жизни, да и, вообще, жить. Я ведь, думаешь, на почте чего сижу? Убежал от всех. У меня ведь образование есть, я в Пруссии языкам учился. Толмачом долгое время подвизался. Да судьба моя всё перечеркнула, проклятая.
– Что же всё-таки случилось? – Парамон нервно поморщился, ситуация обещала затянуться.
– Она меня предала. Она не любила меня никогда. А я её боготворил, – Кузьма опять захлюпал и забормотал.