Уилл Роттон зарабатывал на жизнь тем, что заражал населенные пункты смертельными инфекциями путем распыления с воздуха, а потом за баснословные деньги продавал правительству антидот.
Подобных Уиллу проходимцев на Мидгарде было не сыскать. Про таких говорят, что они за деньги продадут родную мать. В отношении Роттона это выражение не было аллегорией. Будучи практикующим химиком, он действительно продал знакомым медикам для проведения незаконных анатомических опытов тело своей умершей матери.
Уилл совершенствовал свои знания в одной из химических лабораторий, принадлежащих отцу его подружки Сары Гудмен. Он согласился работать в лаборатории ночным сторожем после того, как его с позором изгнали с отделения нетрадиционной психиатрии медицинского университета, где он мог бы сделать блестящую карьеру, если бы не продемонстровал ученому совету своих пациентов, лечившихся от наркотиков. Он путем хирургического вмешательства удалил им клетки головного мозга, вырабатывающие эндорфины, и, на всякий случай, клетки, отвечающие за длительную память. Проще говоря, бедолаги избавились от наркотической зависимости и стали практически овощами. Они бродили по залу с блаженными улыбками, утверждая, что являются детьми цветов, и раздавали красочные брошюры о вреде эндорфина и длинной памяти.
Ученый совет был шокирован. К счастью для Уилла, у подопытных не было родственников, которые могли бы засудить его. Дабы не бросить тень на университет, дело замяли, а Роттона навсегда вычеркнули из списка светил медицины.
Сара была без памяти влюблена в Уилла, и его неудача только укрепила чувства. Ее отец был крупным воротилой в области разработок и продаж альтернативных видов топлива, и она предложила Роттону устроиться в одну из его лабораторий, чтобы продолжать научные изыскания. Роттон быстро сообразил, что химия более благодарное и прибыльное дело, нежели нетрадиционная психиатрия, и всерьез увлекся ее изучением.
Первые два миллиона Уилл вытянул из президента одной из Банановых республик, когда после странного дождя зеленоватого цвета рабочие на плантациях коки стали умирать, как мухи.