ЭЭ тронули слова, сказанные Викой, но она, взяв себя в руки и поблагодарив Викторию, перешла к основному.
– Виктория, вот тебе направление на работу в Министерство энергетики, – и подала два листа. Один с официальным текстом, а на другом контакты некой Горбуновой Раисы Дмитриевны и телефон. – Тебя ждут. Удачи!
Виктория не смогла сдержать своего порыва, её глаза наполнились слезами благодарности:
– Элла Эдуардовна! Благодаря Вам я окрепла и вызвала всесильную судьбу на неравный бой! Вас буду помнить всю свою жизнь. Всё, что Вы для меня сделали, обязательно к Вам вернётся. Обязательно, иначе теряется смысл жизни, теряется Вселенский смысл.
Почувствовав, что она вот-вот расплачется, Вика сдержанно покинула кабинет.
Окрылённая надеждой, она почувствовала, что задыхается от счастья. Красный диплом, направление на работу! В Москву! В Министерство! А ещё десять месяцев назад она чуть-чуть не лишила себя этого прилива необъятного, настоящего и большого. Прилива головокружения от достигнутого.
Виктория шла по коридору, излучая весь спектр своего торжества. Студенты завораживающе смотрели на неё – успех имеет свой магнетизм, он притягивает.
Спускаясь по лестнице, она увидела Виктора Каперина. Он шел с её однокурсницей, с Дусей Черновой.
Увидев Вику, он обомлел:
– Виктория?!
Облик Вики его парализовал.
– Как ты прекрасно выглядишь! Вовремя принятое правильное решение тебя просто преобразило! – восторженно сказал Виктор, подразумевая о «решении» не оставлять ребёнка.
Всё это время он даже не поинтересовался, что с Викой и как она справилась со всем тем, что навалилось на неё. Он был озабочен только собой и своими животрепещущими бутонами.
Но Дуся в одно мгновение рассеяла миф Виктора, она, подавая тетрадь Вике с её конспектами по экономике, заворковала:
– Как хорошо, что я тебя встретила, вот возьми. Спасибо. Очень помогли.
И ничего не подозревая, продолжила:
– Как твой сыночек?
Виктор оторопел:
СЫНОЧЕК?!
Он стоял с видом, будто ему ворона на голову опорожнилась, да ещё хвостом всё размазала.
Вика посмотрела на Виктора и подумала: «Нет для женщины больше унижения, нежели осознание, что она отдалась человеку, не достойному её любви. Никогда она не простит себе этой вины».
Потом повернулась к Дусе и, чтобы не спугнуть своего счастья, спокойно ответила: