– Ну, я, когда маленький с отцом в Киеве был на экскурсии, видел. Сначала подумал, что это Ленин. Отец объяснил.
– Да уж, советская власть не догадалась там Ленина поставить, ставили же, где попало, и тут бы сошло. Может быть, поставили бы там, так эти новые бандеровские громилы разрушили бы именно его, а не уникальную скульптуру из красного гранита напротив Бессарабского рынка.
– Ну, вот и тут вы не подсказали, – усмехнулся Кирилл. – Серьёзные у вас тогда проблемы были, не то что у нас…
– А что?
– Ну что! Мать уволилась, у отца на шахте вечно задержки зарплаты – вот и соси лапу.
– Как же вы жили?
– Что-то бабушка из села привозила. У отца «запорожец» был – ездили к ней за картошкой. Мешки на багажник над крышей загрузим и вперёд. Однажды на повороте прутья багажника прогнулись, и крышу мешки эти помяли: металл-то… как консервная банка.
– Да уж, – усмехнулся Юрий Кириллович.
– Потом бабушка наша, мамина мама, вдруг заболела. Долго болела, мучилась. Сами знаете, чем в этой болезни поможешь? Мама надолго уезжала за бабушкой ухаживать, папа один с нами справлялся. А когда её сменяли сёстры и мама возвращалась домой, она усаживалась шить кукол, знаете, таких, чтоб на заварочный чайник сажать. Разные лоскутки, обрезки тканей ярких, вату ей приносила родительница одного её ученика. Она в ателье портнихой работала. Помню, мама сидит, шьёт и… плачет. Тихо так. Нитку в иголку никак вдёрнуть не может, меня просит. Эта же родительница потом готовых кукол забирала. Не знаю уж, продавала она их или как, но только она нам продукты приносила, целые такие пакеты объёмные. Отец хмурился, мать отказывалась, но куда денешься: жить-то как-то надо. Родительница эта пакеты с молоком, консервами, крупами разными молча оставит в прихожей и уйдёт. Галина Ивановна, кажется, её звали.
Кирилл перевернул и поставил свою чашку дном на блюдце и уставился на рисунок кофейной гущи. Сказал задумчиво:
– И зачем я это всё вам рассказываю. Я никому не рассказываю, а вы меня разговорили, будто в поезде попутчик.
– Ну и хорошо, – сочувственно улыбнулся Юрий Кириллович. – Так легче…
– А мне не надо легче, – вдруг резко возразил юноша. – Так расслабляешься, силу теряешь, а мне её набирать надо.
– Зачем? Ты и так вон какой сильный.
– Вы что думаете, я не вернусь туда?