– А вы еще раз попытайтесь, – настаивал Алексей Николаевич. – Вы же Генштаб – мозг армии! Не может он так просто отмахнуться от вашего мнения.
После разговора с Косыгиным Огарков тут же вызвал к себе Варенникова и решительно сказал:
– Нам необходимо еще раз попытаться убедить министра, что вводить войска нельзя. Подготовь справку-обоснование.
Через час Варенников зашел с двумя исписанными листами бумаги. Огарков быстро посмотрел их, добавил кое-что от себя и позвонил Устинову:
– Товарищ министр обороны, мне надо доложить ряд документов.
– Готов встретиться, – ответил Устинов, не подозревая об истинной цели визита.
Записку об Афганистане Огарков подавал последней, так как предвидел, что могут быть трения.
– А это что? – спросил Устинов, глянув на него исподлобья.
– Обоснование, почему нецелесообразно вводить войска в Афганистан, – ответил Огарков, стараясь сохранять спокойствие.
Устинов вдруг взорвался:
– Вы постоянно строите какие-то козни! Систематически саботируете мои решения! А сейчас вам уже не нравится то, что готовит руководство страны. Это не ваше дело. Все решает Политбюро! Ваше дело – штаб.
– Вы заблуждаетесь! – сдерживая волнение, ответил Огарков и с достоинством в голосе добавил: – Генеральный штаб Вооруженных Сил – не канцелярия министра, а главный орган государства по управлению армией, флотом и обороной страны как в мирное, так и в военное время. И Генштаб обязан знать все, что касается Вооруженных Сил. Кстати, Дмитрий Федорович, в военное время должность министра обороны упраздняется, а Генштаб подчиняется Верховному Главнокомандующему, которым является глава государства.
– Ах, так вы хотите командовать Вооруженными Силами Советского Союза, – взвился Устинов. – Может, вам и Политбюро подчинить? Вы хотите всю власть в стране захватить? Не выйдет!
Огарков опешил от этих обвинений.
– Да не хочу я ничего захватывать, – сказал он примирительно. – Просто я вижу, что вы решили низвести Генштаб до уровня своей канцелярии. Я уже не один раз повторял: этого делать нельзя! Такими действиями вы наносите ущерб лично себе, своему авторитету, бросаете незаслуженную тень на Генеральный штаб. Я понимаю, что у вас появилась неприязнь ко мне. Но личные отношения можно было бы отделить от Генштаба, а не перекладывать его на моих подчиненных. Вы никак не можете смириться с тем, что министр обороны и Генштаб выступают на равных, что у начальника Генштаба может быть совершенно иное, чем у министра обороны, мнение.