Штатам в пределах цели
был горше редьки на грядках.
Вроде бы, что нам Манхеттен,
в «Макдональдсах» бутерброды?
Вот Куба – остров свободы,
возьми обуздай-ка —
хрен там!
Что может быть интересного
в ихних хвалённых Штатах?
Думалось так когда-то
в лагере пионерском…
Ныне же
(бойся не бойся
санкций Обам да Трампов)
русские, а по-свойски
сходим в Майами по трапу.
***
Растеплелось, словно где-то
жгут костры – пускай зазря.
А ведь это – бабье лето,
бабий век в полсентября.
Ты идёшь, под руку взявши
силуэт привычный мой,
под листвою не иззябшей,
но уже едва живой.
И не мальчик, не девчонка,
Но, кажись, лишь захотеть,
можем и на самой тонкой
паутинке улететь.
А вернёмся ли?
Об этом
скажут дни календаря.
Но пока что – бабье лето,
Жгут костры – пускай зазря.
***
Во мне ещё бродят какие-то силы,
их не разбудишь взяткой…
За былью быль прирастает Россия,
а Волга – моею Вяткой.
А Вятка – тысячью шустрых речек,
ручьишек – из-под коряжек.
Пусть на земле я, увы, не вечен,
да жил, надеюсь, не зря же.
И жил.
И живу.
И ещё поживу-ка,
ни с кем не играя в прятки.
Ещё пожую лугового лука
по берегам моей Вятки.
***
Солнышко,
привет тебе, привет!
Сколько дней средь наших зим и лет
так нечасто к нам являешься,
где ты, шаловливое,
где шляешься?
Посвети,
где трудно мы живём,
хоть досыта и едим, и пьём.
Любим ли, не любим —
чаще маемся,
хоть у края,
но за жизнь цепляемся.
Смолоду весь мир —
к добру житьё,
а потом – бытовуха да шмотьё?
Вместе мы с любимой иль расстанемся —
был бы путь
да на пути пристанище,
да её за пазухой портрет…
Солнышко,
привет тебе, привет!
И пусть жизнь,
как лёд,
порой ломается,
дай-то бог,
идти ещё да мается.