Всякому ведомо — любой Адашев в
битве бешенный, да и готовят их к войне сызмальства, в 15 лет
любому можно полк под начало давать, и стрельцы молиться на него
будут — потому как людей бережёт и с умом воюет. Да и сам
обычно много что умеет, Дары у них в роду открываются — один
другого завиднее, привирают даже, что уникальные бывали. Потому
любой клан любого Адашева за практически любые деньги возьмёт.
Монета у них водится, это всем ведомо. Хотя хозяева они
часто — никакие. Вон, Семён, зять нашего князя. Вроде и боярин
князя Воротынского, но это на деле слова одни. А на деле вотчина у
него — хрен да маленько, два села и деревенька. Арендаторы
некоторые лучше живут. Князь Воротынский-то известный жмот, а Семён
этот блаженный малость, по-другому и не скажешь. Ему, по-моему, до
денег вообще дела нет. На воинское снаряжение бы хватило, да на
хлеба краюху, да на кожух — ночью накрыться. А больше и
незачем. Главное — чтобы в бой посылали. Он воевать любит, как
медведь — бороться, только подноси. Правда, в битве — и
впрямь страшен. Я раз видел, и развидел бы обратно с
удовольствием.
Вот такой орёл к нам и залетел
раз — с войны с татарами в родную вотчину едучи, у нас в
Белёве остановился. Аринка его как увидела — так глаза больше
и не отвела. Здесь, в этом доме, они и согрешили поутру. Арина так
орала, что про грех тот вся дворня моментом прознала. Князь, знамо
дело, зубами-то поскрипел — орёл-то он орёл, да не ровня
совсем, Белёвские-то рюриковичи, причём не из последних. Но дочек
он больше жизни любит, потому грех покрыл, сам их в церкву под
венец отвёл. Через неделю она и уехала в ту невеликую вотчину
мужней женой.
— А вторая дочка? — спросил
явно заинтересовавшийся Антипа.
— Ну, Алина — не Аринка
бунташная. Она сызмальства правильная и живёт по правилам. И замуж
так же вышла — за ровню. За одного из лучших женихов
окрестных, за князя Андрея Трубецкого. А Трубецкие — они же
гедиминовичи, род свой ведут от внука Гедимина, Дмитрия
Ольгердовича, князя брянского, стародубского и трубчевского. Ну и
Трубчевское княжество его — не последнее в нашем Северском
пограничье.
— Понятно… — протянул
наследник. — Ну и кто ж из зятьёв так яблочки любит?
— Да уж не
Семён-блаженный, — хихикнул старик. — Сам посуди, если к
Трубчевскому княжеству ещё и Белёвское приплюсовать — князь
Андрей сразу на одно из первых мест в клане выходит, он и с
московскими Трубецкими поспорить сможет — а те-то к царскому
престолу близонько стоят, да и уделы им в Царстве Московском отвели
завидные, когда они в Москву отъехали. С тех пор клан Трубецких
двойной — московско-литовский.