Этот самый план Антипа Оксаков и
реализовывал сейчас, пока Андрей Трубецкой томился в ожидании
окончания соборования. Да сколько этот поп там бубнить будет?!
Как будто услышав его мысли,
собороновавший батюшка умолк, потом распахнул двери и хорошо
поставленным басом объявил:
— Князь просит всех зайти
проститься.
Народ повалил в открытую дверь, и
скоро в спальню набилось море народу. Не влезшие шумели и толкались
за дверью. Казалось, здесь был весь Белёв — всё-таки старого
князя действительно любили.
Сам старый князь Гаврила Бельский
полусидел на своей кровати, и выглядел очень нехорошо — вот уж
действительно, краше в гроб кладут. Похоже, курносая уже тянула к
нему свои руки и держался он из последних сил. Князь невысоко
поднял руку, призывая к тишине, и все сразу замолчали.
Он начал говорить — уже
несколько невнятно, с трудом выговаривая каждое слово:
— Други мои, спасибо вам, что вы
были рядом со мной, и сейчас пришли проститься. Мой срок вышел, но
сиротами я вас не оставлю. В Белёве будет новый хозяин… Я
знаю — мой выбор верен…
На этих словах князь схватился за
сердце, и стал заваливаться набок. Народ ахнул, лекарь кинулся к
умирающему, а князь успел прохрипеть:
— Жена… Жена скажет…
После этого его голова бессильно
откинулась назад, и седая борода задралась кверху. Лекарь пощупал
кровяную жилу на шее и потянул с головы шапку.
Народ в спальне закрестился, мужчины
обнажали головы, кое кто из баб начал было голосить, но, не получив
поддержки, замолк. Зависла пауза, а потом старая нянька княжьих
детей, которой традиционно позволялось многое, рявкнула:
— Ну, что застыли? Давайте,
давайте отсюда, на кладбище проститесь. А нам сейчас покойником
заниматься надо — обряжать, отпевать, да мало ли что…
Народ с облегчением потянулся к
выходу, на ходу недоумевая — кому и что может сказать жена
князя, которая уже шестой год как померла.
Но на выходе белёвскую знать ждало
новое потрясение — на входе в княжьи палаты дружинники,
стоявшие на посту, с руганью и матерком выясняли отношения с
какими-то пришлыми вояками. Дело уже дошло до хватаний за грудки и
уверенно шло к драке. Причём, с учётом трёхкратного превосходства
пришлых — с пессимистичными для местных последствиями.
Вывалившийся из сеней вместе со всеми
княжий воевода вытаращил глаза, его и без того красная рожа
налилась кровью, став кирпичного цвета.