* * *
Предпоследней таблетки хватило на
сутки.
Последней – нет.
Ничего, просто цветущих деревьев в
этой части леса больше, чем возле базы, к тому же по такой жаре
лекарство быстро выходит с потом, успокаивал себя Олег. Но
перепуганный до трясучки внутренний голос безжалостно нашептывал
ему правду: «Не‑е‑ет, дорогой, это не деревья густеют, а аллергия
усиливается!»
Олег послал его куда подальше, а
таблетки, напротив, переложил поближе, в нагрудный карман. Ничего,
в упаковке их больше сотни, на три месяца хватит, а на неделю и
подавно. За это время он привыкнет к чертовой пыльце. Привыкнет,
ясно?!
По уставу о любом недомогании
полагалось немедленно сообщить командному медику, то есть Стиву. Но
это же не укус, не отравление и не инфекция; медбрат все равно
ничем не сможет ему помочь, скажет пить те же таблетки. Назад из‑за
такой ерунды не повернут (а если повернут, злосчастному командиру
останется только застрелиться!), зато у «ферзей» появится еще один
повод для насмешек.
Вечером на уже привычные лесные
шорохи наложился все усиливающийся фоновый шум. Судя по карте,
группа наискосок приближалась к реке, бурной, с перекатами и
водопадами.
– С утра двинемся вдоль русла, –
объявил сержант. – Самый паскудный участок пути: тут и вся наземная
дрянь, и амфибии из воды лезут.
– Так, может, лучше продолжим идти
лесом? – предложил Олег.
Эдик презрительно на него покосился,
но смолчал, только длинно сплюнул.
– Вдоль реки быстрее. И повстанцы
туда тоже соваться не любят.
– Хорошо, пойдем вдоль русла, –
обреченно согласился лейтенант. Тут и без амфибий иногда глаза
разбегаются – по кому сперва палить?! Хотя киборг все равно нет‑нет
да вмешивался, иначе Олегу пришлось бы совсем туго.
Единственный на всю округу миротворец
Наф‑Нафу не понравился, маловат и слишком близко к воде, но
ночевать на открытом месте было еще опаснее.
– Будем дежурить по двое, – решил
сержант. – Первыми Стив с Марком, потом мы с лейтенантом.
Экзоскелеты не снимать, бластеры держать наготове.
Бойцы хмуро покивали. Если миротворец
крупный, с толстыми ветками и пышной листвой, то хищник продирается
в шатер с большим трудом и шумом: когда кто‑то попадается в
ловушку, дерево сжимает ее стенки, чтобы бойкий падальщик не смог
уволочь чужую добычу. Размер шатра тоже имел значение: люди всегда
укладывались возле самого ствола, чтобы успеть заметить и
пристрелить ворвавшегося в «дом» хищника.