Успешно сдав зачет (принцип тот же:
пришел на него — уже молодец!), в воскресенье лесник удрал с
торжественного фуршета, едва тот начал перерастать в пьянку.
Родители Женьки переехали из поселка в столицу, когда он учился на
втором курсе, и, в отличие от будущего лесника, прекрасно там
прижились. В доме, как всегда, царила атмосфера жизнерадостной
психушки: две сестры успели выйти замуж, и новое поколение ползало
по полу вперемешку с кошками, собаками и даже мимикрирующей
эдемской черепахой, на которую Женька чуть не наступил; братья
и зятья смотрели футбольный матч, шумно болея за любимую
команду; мама непрерывно что-то готовила; папа философски
попыхивал трубкой на веранде. Все они Женьке бурно обрадовались,
завалили расспросами и рассказами, сунули в одну руку свежий
пирожок, а в другую — свежего племянника, требуя немедленно
одобрить обоих. Женька тоже соскучился по родне, но пять часов
спустя, по дороге на станцию, в его душе преобладало чувство
глубокого облегчения: ура, все долги отданы и можно вернуться в
свой тихий уютный модуль!
Когда огни столицы остались позади,
Женька прижался лбом к холодному окну аэробуса, тщетно пытаясь
вычленить из расстилающейся внизу черноты знакомые очертания леса.
Во время курсов он старался не думать о своих проблемах, да и
времени-то особо не было, но сейчас они настигли его, как
отпущенная резинка. Интересно, передал ли киборг хозяину послание
лесника и как долго браконьер над ним смеялся? А главное, что они
успели в отместку натворить?!
***.
После завтрака Женьке все-таки
пришлось идти в балку, потому что перед сном его кольнула тревожная
мысль: а вдруг браконьер попытается подставить лесника и анонимно
отправит останки капкана в полицию? Далеко не факт, что шериф
станет рассматривать подобную кляузу, к тому же сам по себе кусок
капкана ничего не значит — может, Женька просто проверил, рабочий
ли он, и сразу собственноручно уничтожил. Но все равно надо
убедиться, что там просто обугленная земля, а не дырка на месте
выковырянной улики.
Соскучившийся за неделю Филька
увязался за лесником и дошел с ним до самой балки. Женька
облегченно вздохнул: этой ночью кабаны обновляли тропу, вон
раскопанный мох, вот растоптанный трупик старого, пожелтевшего и
слишком горького груздя. Филька принялся с энтузиазмом что-то
вынюхивать, а потом чавкать.