Петька вообще-то в подвале работал, ротационные машины обслуживал. А я – наверху, в отделе, информатикой ведал. Бывало, сядешь за стол, задумаешься, вроде вот уже почти осенило – и тут как раз зовут:
– Аркадий и Петя, помогите рулон бумаги перекатить.
Или:
– Аркадий и Петя, возьмите носилки в сарае и уберите кирпичи.
Петька говаривал:
– Эх, носить нам, не переносить.
Он был худющий, одно плечо выше другого, и почему-то небритый. А я – в белом халате ходил. Мы с ним были душа в душу. Бывало, сядем перекурить, Петька достанет «Приму» за 14 копеек, затянется, и мы не спеша так беседуем себе.
– Нам, – говорит, – что. Скажут сделать – сделаем. Скажут переделать – переделаем.
– Так-то оно так, – отвечаю. – Только вон прошлым летом на базе отдыха фундамент кувалдами разбивали. Обидно было.
– Да-а, – затянулся Петька, – сами сделали и сами разбили. Досадно.
– Хотя и хуже бывает. Вот Ваня с вычислительного центра подзалетел – ужас.
– А что? – Петька заинтересовался и закурил вторую.
– Да его в печку послали. Ну, на кирпичный завод. Там кирпичи в печках обжигают. Начальник отдела говорит: «Сходи, Ваня, за три отгула». Ну, Ванька и пошёл. А на кирпичном, я тебе скажу, одни бабы работают. Мужики не выдерживают. Бабы, они выносливей мужиков.
– Точно, – кивнул Петька. – Мужики сильней, а бабы выносливей.
– Ну, вот. Пришёл он туда, спустился, а там такой предбанник перед печкой. Жарища – обалдеть. Сочи и Сухуми – северный полюс по сравнению с предбанником.
– Да ты что?!
– Жуть.
Он с полчаса поработал, и тут подходит к нему одна баба, она за главную была, и говорит:
– Сынок, залезь в печку, помоги там.
И открывает дверцу. А там – ты себе, Петюня, не представляешь, прямо как в аду: воздух аж красный от жары. Ванька туда залез, рот открыл – и задохнулся. Ну, ты представь: там же кирпичи обжигают. Пекло – одуреть. Бабы пашут, говорят: сделай то, сделай это. А он – стоит с открытым ртом, ни туда, ни отсюда.
Как-то вылез обратно, до дому доплёлся, дверь отпер и прямо в коридоре под вешалкой вырубился.
Жена, Светка, с работы вернулась, запыхалась, сумки прёт, а тут – дверь настежь, муж на полу. Она его ругать: алкаш, зараза, вообще совести нет. Не то что на ноги его поднять не может, а и до дивана не дотянет. Ну, Ваня – ты же знаешь – мужик здоровый. Соседа пришлось звать на диван парня укладывать.