– Не боитесь, что тема набила оскомину?
– Это Вы про Просвещение? Каюсь, не набила. И пишу я для тех, кому не набила. Их круг широк или узок, но это родные сердца, соратники… Вот Вы, например, как считаете? Кто больше отдал идее, Прометей или его друг Гефест, которому поручили распять титана на скале?
– Но, наверное, не удивлю Вас, если скажу – оба…
– Спасибо! Вы меня приятно не удивили. Многие ещё со школы помнят, что трудолюбивый Гефест был кузнецом. Так сказать, пролетарская косточка, инструмент старших богов. Но немногие знают, что Кузнец переводится на еврейский, как Каин… в мировой истории нет случайных минут, идей и поступков. История, это стопка стальных листов, и между днями не просунуть иголки… той самой, с ушком…
– Но почему всё-таки Иуда!
– Потому что ушко то же самое. Иуда, как человек, равен Иисусу. Если хотите, по модулю… Мне интересен не апостол, но будущий апостол. Полу-апостол. Раз Иисус полубог-получеловек, значит его ученики, полуапостолы-получеловеки… И каждый переспросил: «Не я ли, равви, не я ли?»
– Но почему всё-таки предал? За каких-то 30 сребреников…
– Каких-то… во-первых, это хорошие деньги. Стоимость месячного труда подёнщика. Во-вторых, предать можно и за копейку. Достаточно оглянуться вокруг… а можно и даром. Как фишка ляжет… Как прочитаете, так и ляжет. Как ляжет, так и напишите. Как напишите, так и проживёте… Удачного Вам чтения…
– В смысле, хорошего?
– В смысле, удачного.
В Галилее, на северной кайме Генисаретского озера, в Капернауме, на единственной площади начался вечер. Не так, чтобы давно, но жара уже отступила, и тени стали длиннее владельцев. И пришли бархатные часы.
И как пришли, по утрамбованной веками и копытами площади пусть негромко, но угрожающе застелился гул, приминая травинки, редкие и пожухлые, и впитывал в себя гул пыль и мелкий рыночный сор.
На дальней стороне площади была видна синагога, отличаемая от других более казистыми стенами, да Давидовой звездой над высокими дверьми из дорогого и прочного чёрного дерева. Но глухи были двери синагоги. Не они источали гул…
На ближней стороне площади устроены были каменные водоносы, коновязи и торговые ряды. И в последнем глубже иных врос в землю большущий, тяжеленный амбар, сложенный из нездешних гранитных кубов хорошего тёса. Поговаривали, что кубы те задёшево набрали из стен спесивого Тира, что поверг в разорение Искандер Македонец.