– Рассыпать над костром какую-то
гадость, – меня скрутило спазмом.
– Хитрые тварюки, – усмехнулся Серый.
– Дали тебе качнуться до уровня, чтобы была причина взойти на
вершину Зиккурата. Они тем временем по любому через шахту полезут.
Ничего, мы им устроим приём, навсегда запомнят! Когда придут,
сказали?
– Нет. Они бы ещё план свой раскрыли
перед потенциальным смертником.
– Ага, – заржал клановец. – Эх,
новичок, невезучий ты пацан.
– Чего?
– Позже поймёшь.
Госпиталь размещался на первом этаже
Зиккурата за неприметной двустворчатой дверью. Просторную комнату
поделили стенками из полотна на равные части. Меня занесли в одну
из них и свалили на возвышение. Соприкосновение с твёрдой
поверхностью вызвало взрыв боли. Неужели разрабы не завезли
клановцам нормальной мебели? Столы, кровати, скамьи из камня или
железа!
Ударивший из-под потолка яркий свет
ослепил. Мою мордашку грубо схватили стальные пальцы, повертели,
очевидно, рассматривая. Затем по ранам пробежал приятный холодок
металлических инструментов.
– Вон отсюда, господа, – раздался
властный приказ Виктора Георгиевича. Послышались удаляющиеся шаги,
звук закрываемой двери. – Вот мы и снова встретились, Кирилл.
Слышите меня?
– Да, – выдохнул я.
– Отлично. Сразу скажу, раны плохие,
анестезия не подействует из-за яда. Придётся оперировать без
обезболивающего. Пытайтесь орать, материться, песни петь, главное,
не отключайтесь. Дарри, вставь деревяшку нашему пациенту.
Мне разжали челюсти и вставили в рот
палку.
– Грызите, Кир. Палочка не позволит
язык прикусить, да и легче должно быть. Дарри, лёд принесла?
Замечательно.
Шее, плечам стало прохладно и вместе
с тем горячо. С минуту жжение уменьшалось, и внезапно на раны будто
плеснули кипятком, вырвав из меня злой стон.
– Терпите, Кир. Это не боль, боль
впереди.
И она не замедлила явиться. По спине
словно провели оголённым проводом под напряжением. Я заметался,
привязанный к ложу, замычал, по лицу покатились слёзы. Чёртовы
крысы! Чёртов доктор!
Не помню, сколько длилась пытка.
Виктор Георгиевич вырезал почерневшие, начавшие гнить сосуды,
поражённые участки кожи и мышц, поместил в раны по очищающему
камешку и зашил разрезы. Я постоянно норовил вырубиться, и тогда
операция приостанавливалась. Меня откачивали, вливая, как
рассказывал док, жизненную энергию из Кристаллов Жизни. Только эти
небольшие изумрудные артефакты позволили пережить операцию, ускоряя
регенерацию и, что называется, закачивая здоровье в чистом виде.
Хвостоломы перестарались, выводя из строя потенциального пособника.
Либо учитывали потерю «сотрудника».