Септимус вымучил на губах улыбку, хотя бы для того, чтобы подбодрить слушающих этот диалог воинов. Однако стоило ему глянуть Кастору через плечо, как лицо у него сделалось жестким.
– Вот они, во всей своей красе.
Кастор обернулся, одновременно поднимая щит.
– Приготовиться! Держать строй!
Септимус встал с командиром бок о бок, а четверо солдат подняли копья, изготавливаясь разить через головы двоих офицеров. А по замусоренной площадке уже неслась орущая масса парфян, прямо на загородившие дверной проем щиты. Кастор напрягся, и нижняя часть его щита накренилась под тупым ударом. Тогда он врылся в земляной пол своими шипованными калигами[5] и мощно ответил встречным ударом, налегая на выпуклость в центре щита. Судя по тому как за щитом кто-то охнул, удар шишаком пришелся в точку. Над плечом мелькнуло острие и древко одного из копий, а с той стороны у входа кто-то страдальчески взвизгнул. Копье мгновенно втянулось обратно, окропив Кастору лицо и глаза теплыми каплями, которые он сморгнул, одновременно нанося из-за щита колющий удар. Рядом теснил вражью силу центурион Септимус, наддавая щитом и разя мечом любую плоть, неосмотрительно мелькнувшую между кромкой щита и дверной рамой.
Позиция этой их маленькой фаланги – впереди двое офицеров с мечами, сзади четверка солдат с копьями наготове – получалась такой выверенной, что врагу протиснуться никак не удавалось. С минуту Кастор испытывал вполне обоснованное торжество: удача впервые за сегодня клонилась на их сторону.
Мелькание внизу он различил слишком поздно, не заметил вовремя, как кто-то из парфян, пригнувшись к самому полу, подлез клинком под нижний край Касторова щита и подсек. Лезвие рубануло по лодыжке, разъяв понож, а за ним кожу и мышцу с костью. Ногу словно ожгло раскаленным прутом; от боли Кастор тяжело, с яростным криком шатнулся.
Септимус, краем глаза заметив, что командир просел на одну ногу, скомандовал:
– Следующий, в строй!
Ближний солдат, следя, чтобы ноги были прикрыты, вжался рядом с центурионом, в то время как его товарищи участили выпады с копьями, отгоняя врагов от входа. Внезапно из тьмы раздались встревоженные вскрики, которым вторил глухой тряский стук: это с башни на парфян валились каменные глыбы. На глазах у Кастора обтесанный для строительства камень размозжил одному вражьему отродью голову, а другого буквально вмял в землю. Камни и балки валились и сыпались на нападающих, давя насмерть и калеча тех, кто не успел отойти от башни на безопасное расстояние.