– Выпей рюмочку для аппетита, – уговаривала меня Нина Елисеевна, так звали мою будущую свекровь.
– Я не пью.
– Ну, всего лишь одну рюмочку.
– Я совсем не пью. – Мне уже начинала надоедать ее навязчивость.
– Я же не предлагаю тебе составить нам компанию, а всего лишь выпить рюмочку для аппетита, – продолжала настаивать хозяйка.
– У меня и без водки прекрасный аппетит. – И я не обманывала. Был уже поздний вечер, часов десять, а мы только сели ужинать, поэтому и я, и Женя были очень голодны. Я не привыкла хозяйничать в чужом доме, всегда ждала, когда Нина Елисеевна сама пригласит нас к столу. А диалог о предложении выпить мне рюмочку для аппетита повторялся почти каждый вечер. Так мы с ней и не смогли подружиться, а в дальнейшем наши отношения ухудшились окончательно.
Правильный ли я сделала выбор? Правильное ли решение я приняла, уехав с Женей к нему на родину? Только прожитые годы могут указать нам на наши ошибки. А в то время мы просто жили и принимали решения настоящего времени.
Спустя неделю или две я стала себя плохо чувствовать. Меня не рвало, но уже подташнивало, и многие продукты я не могла есть. Я поняла, что беременна. Смешно, если окажется, что я залетела именно в тот день, когда нас подловил попутчик. Больше сексом в поезде мы не занимались, мне хватило одного позора. О своих подозрениях я сообщила Жене, и его реакция меня обрадовала. Он был счастлив, и эти эмоции были не поддельными, а настоящими. «Он будет хорошим отцом, раз так реагирует», – подумала я тогда. В этот же день он сообщил эту новость своим родителям. Какая у них была реакция на это известие? Никакая, а если быть точнее, обычная, без эмоций радости. Но для них это был повод лишний раз выпить. А мне предстояло непростое признание, я обо всем должна была написать маме и Олегу. И я взялась писать письма. Зачем откладывать в долгий ящик то, что можно сделать сейчас. Таким образом, я окончательно разрывала наши отношения с Олегом.
Это уже потом, при нашей встрече, мама рассказывала мне, как Олег пришел к ней с моим письмом и, протягивая его ей, говорил:
– Тетя Лена, что она делает? Что делает? Она что, совсем ничего не понимает?
А что могла сказать моя мама? Я думаю, что при взгляде Олегу в глаза у нее самой разрывалось сердце и наворачивались слезы. Но помочь ему она ничем не могла. Она знала, что если я что-то решила, то это окончательно и бесповоротно. Вот такой у меня характер. И, как считала моя мама, скверный.