Я закрыла окно и принялась за свой
ежедневный ритуал. Подмела пол, пробежала по квартире с пылесосом,
не пропустив ни одного сантиметра. Прошлась по мебели сначала
влажной марлей, потом сухой тряпочкой, и в завершении – фланелькой
с полиролем. Чтобы все блестело. Разложила по местам салфетки и
бережно разровняла края. Бабушка поправляла их каждое утро,
позавтракав и закончив с уборкой. Потом она садилась за письменный
стол и печатала на машинке. Изредка поглядывала в мою сторону,
тепло улыбаясь. Я вижу это так четко, словно бабушка до сих пор
здесь. Вот тот же стол и та же машинка. Неважно, что давно
сломалась. Все вещи будут стоять там, куда она их ставила. Главное
– поддерживать образцовый порядок и бороться с мерзкой пылью. Да,
квартира далека от дизайнерских изысков, но мне тут нравится. А
гостей у меня не бывает.
Дверной звонок не согласился с моими
рассуждениями, нахально зачирикав. Идеально распланированный день
пошел наперекосяк. Его, как и многие другие, я намеревалась
провести наедине с собой. Отдраить ванну и вымыть окна. Увы, мне не
повезло. Я знала, кто пожаловал, и легче от этого не становилось.
Пришлось идти отпирать дверь. Никаких сюрпризов – на пороге стояла
Кира, затянутая в тесную кожаную юбку и такую же курточку. Смотрела
на меня исподлобья и вращала кольцо на пальце.
– Привет, – без особой радости сказала
подруга. – Можно войти?
Я пропустила ее в коридор и захлопнула
дверь. Кира застыла между вешалками и шкафом, не решаясь пройти в
комнату. Уставилась на свои сапоги, качнулась на тоненьких шпильках
и задумчиво констатировала:
– Выглядишь даже более угрюмо, чем
обычно.
– Я вчера виделась с
Вениамином.
– Ого! Что тебя подвигло туда
вернуться? Помнится, ты была настроена: «никогда», «ни за
что»…
– Он позвонил и попросил
зайти.
– Зачем?
– Размышляет, кому передать
центр.
– О… помирать собрался, старый
хрыч?
– Вообще-то мы ему многим обязаны, –
возразила я. Слышать подобное было неприятно. Зато, общаясь со
мной, Кира не подбирала слова. Я это ценила.
– Без него разобрались бы! – фыркнула
она. – Ливанов придает своей драгоценной персоне слишком большое
значение. Дай-ка угадаю. Опять ныл, какая я мерзкая?
– Отчасти, – подтвердила я. Кире
известно мнение Вениамина. В лицо он ей высказал то же самое, в тот
день, когда выгнал из центра.