Врач скорой помощи был
немногословен.
– Иди спать, ночь на дворе, – сказал
он мне, закончив осмотр пациента, который по-прежнему не
шевелился.
– Он умер? – зачем-то спросил я, хотя
ответ был очевиден.
– Ты сделал все, что мог, – утешил
врач.
Я ему ни капли не поверил. Молча
отвернулся и поплелся в общежитие. На душе было паршиво. Раньше при
мне не умирали люди. Мои познания в медицине оказались далеки от
совершенства и основывались исключительно на сериалах. Возможно,
знай я что-нибудь стоящее… Но выбор невелик – либо заниматься
самобичеванием до конца жизни, либо поверить словам врача и
постараться забыть эту ночь. Пожалуй, я выберу второе.
Лейка
Мне приснилась она. Улыбающаяся,
светлая, почти настоящая. Она была рядом, так близко. Я протянула
руку и хотела коснуться ее, но она рассмеялась и исчезла. Сон
оборвался, забрав прекрасное видение, посещавшее меня столь редко.
Я еще долго лежала в постели, призывая ее вернуться. Тщетно.
Следующие сны были блеклыми и безрадостными.
Я поднялась с кровати раньше обычного
– в одиннадцать. Усилием воли заставила себя дойти до кухни сварить
кофе. Выпив две чашки, я пришла в чувство и собралась с мыслями.
Вчерашние встречи остались в прошлом, о них можно забыть.
Настойчивые просьбы Киры, семейство Зорьевых, Вениамин с
неожиданными предложениями – прогулялась, и довольно.
Открыв окно, я позволила осеннему
ветру ворваться в единственную комнату моей скромной квартиры. Я
унаследовала ее от бабушки, и с тех пор обстановку не меняла. Все
было по-старому: советская мебель, плюшевые пуфики, абажуры с
бахромой и десятки дорогих сердцу вещиц, не подозревающих о том,
насколько они себя изжили. Зато у меня была внушительная коллекция
литературы, музыкальных пластинок и сервизы на все случаи жизни.
Изящные фарфоровые статуэтки создавали уют, ковры удачно скрывали
царапины на паркете и выцветшие обои. Я ничего не собиралась
переделывать. Было важно сохранить то, что осталось от родного
человека, который искренне обо мне заботился. Иногда я жалела о
бабушкиных цветах. Огромные фикусы и шикарные фиалки достались
соседке, она с трудом поверила своему счастью. Расставаться с ними
было тяжело, но я не хотела ни к кому привязываться, даже к цветам.
Не надо нести ответственность и тратить чувства. Я могла стерпеть
лишь компанию Мирей Матье и Джо Дассена, чьи песни лениво лились из
проигрывателя. Или треск крошечной балерины из музыкальной
шкатулки, что крутилась по кругу под Бетховена. Когда меня
одолевала тоска, я включала телевизор или листала томик Бунина,
пока привычная пустота не возвращалась. А возвращалась она
быстро.