И этот комсомольский хлыщ!.. С чего он-то так ярится? Нежели в его
конторе что-то пронюхали о моих предложениях Машерову насчет ВЛКСМ?
Что теперь будет? Можно, конечно, обратиться к Петру Мироновичу,
или даже Цвигуну... А если не помогут? Вдруг у них там в политбюро
какие то свои игры, и ради них меня принесут в жертву МИДовцам и
комсомольским аппаратчикам? Если выгонят из ВГИКа с такими
обвинениями, то о карьере в кино и на ТВ можно забыть. А там и из
Союза писателей и Союза композиторов до кучи турнут! Песни
запретят, книги печатать перестанут. И пойдешь ты, товарищ
Губернский, снова в грузчики к родной жене. Это если ее с таким
мужем на работе и в партии оставят. Хотя, вроде гнобить за мужа не
должны, не те времена. Еще Сталин говорил: «Сын за отца не в
ответе». Тут пусть и не сын, хотя такой имеется, но все же… Но с
дачи в Переделкино однозначно выкинут. Хорошо еще, квартиру успел
купить! А то остались бы с семьей на улице. Да, невесело может
закончиться ваша карьера, гражданин попаданец».
Пока в моей голове крутились все эти грустные мысли, выступления
закончились и Трушина собиралась поставить на голосование вопрос о
моем отчислении. Блин, ну не свинство? Осталось учиться
всего-ничего! А сомнений в результатах у меня не было. Кто-то,
возможно, будет против, но большинство наверняка предпочтет не
ссориться с начальством.
И тут вдруг от входа в актовый зал раздался голос:
— Я попросил бы не торопиться с голосованием, товарищи!
Я увидел вошедших в зал Бориса Михайловича Хессина и Метелкина,
которые шли к трибуне. На лицах ареопага в президиуме было написано
удивление. Хессина тут многие знали, а вот майора практически все
видели впервые и гадали, что это за тип в невзрачном, но строгом
костюме.
— Знакомьтесь, это майор госбезопасности Виктор Валентинович
Метелкин, — представил спутника руководитель ТО «Экран».
После этих слов в зале возникло некое оцепенение. Первым
опомнился Памфилов:
— Борис Михайлович? Вы хотите что-то сказать по этому делу? Но…
но выступления уже закончены.
— С вашего позволения я все-таки выскажусь, — заявил Борис
Михайлович, занимая место на трибуне. — Я сегодня по делам заехал в
посольство республики Куба и разговорился с кубинскими товарищами.
Они мне рассказали интересные вещи. Оказывается компаньеро
Губернский перед отъездом с Кубы исполнил песни собственного
сочинения. Присутствовавшим кубинским товарищам, знающим русский
язык, песни так понравились, что они перевели их на испанский, а
музыканты, которые выступали на банкете, подобрали ноты. Эти вещи
спели товарищу Кастро. Которому, заметьте, эти песни тоже очень
пришлись по вкусу, особенно песня «Убили негра». И теперь эту
композицию крутят по кубинскому радио и телевидению, и она очень
популярна у кубинского народа... И, кстати, товарищи, я не понял,
какие вопросы к товарищу Губернскому?