— Дельное предложение, — озвучил мнение собравшихся Мазуров. —
Только бы здоровье Сергея Георгиевича не подкачало. Надо бы
навестить его, что ли, какие-то контакты навести уже
сейчас.
— Тоже верно… Ну что, еще есть какие-то вопросы, или можем быть
свободны? — поинтересовался Кулаков. — А то у меня встреча через
полтора часа в Совмине.
Когда все уже одевались, Машеров негромко попросил Цвигуна
ненадолго задержаться.
— Семен Кузьмич, тут такое дело, — немного смутившись, сказал
Машеров. — Недавно у нас с Губернским была личная встреча, он мне
передал кое-какие бумаги по реорганизации телевидения. И заодно
попросил при случае сказать вам, что вспомнил после того, как
написал свою первую рукопись о будущем положении дел в стране. В
общем, согласно официальной версии, в январе 1982 года вы
застрелитесь после тяжелой, продолжительной болезни. Хотя по другой
версии, вам помогли уйти люди Андропова. Ну, Юрия Владимировича,
как видите, уже и самого нет, так что теперь вам необходимо
обратить пристальное внимание на состояние своего
здоровья.
— Хм, спасибо, учту.
Выдержке Цвигуна можно было позавидовать. Ни один мускул не
дрогнул на его лице…
— Петр Миронович, Кирилл Тимофеевич! Посадка через десять
минут.
Машеров вышел из задумчивости и поднял глаза на симпатичную
стюардессу. С этой он летел второй раз, если считать вчерашний
перелет из Минска в Москву. Где их, интересно, таких находят,
словно на подбор? Или это только для правительственных рейсов
выделяют столь обаятельных красавиц?
— Спасибо, Ирина, — кивнул он, прочитав на лацкане ее форменного
пиджака «Ирина Севостьянова». — Ремни пристегивать?
— Обязательно, Петр Миронович.
Из аэропорта, распрощавшись с Мазуровым, Машеров поехал не
домой, а на работу. До вечера еще оставалось время, а он чувствовал
себя не настолько уставшим, чтобы терять половину рабочего дня.
Забот у него всегда хватало, а после того, как на его жизненном
пути появился Губернский — дел и вовсе стало невпроворот.
Постоянные перелеты, встречи, ночные посиделки в кабинете за
решением политических и экономических задач теперь уже не только
Белоруссии, но и всего СССР… Да если уж быть откровенным перед
самим собой, то и плетение интриг стало тоже его головной болью. А
куда деваться, если история не оставляет выбора?!