Лариса, в свою очередь, сообщила, что в ее присутствии я вел себя
вполне адекватно, а во время банкета, когда Фидель уехал и мужчины
начали выпивать, ей, как и другим дамам, стало неинтересно, и она
ушла в свой номер.
Эти выступления сказались на настроении аудитории. На меня народ
смотрел уже с пониманием. Во взглядах так и читалось: ну выпил
человек, с кем не бывает...
Затем слово предоставили мне. Выйдя к трибуне, я начал по пунктам
опровергать обвинения.
— Да, выпили на радостях. А кто не пьет? Назови! Нет, я жду!
Эту фразу из еще неснятого фильма «Покровские ворота» я произнес
с надрывом, ни к кому конкретно не обращаясь ив то же время
адресуя ее всем собравшимся. Многие улыбнулись, видно, фраза
пришлась по вкусу.
— И никакого дебоша не было, и драку с музыкантами в кубинском
ресторане я не устраивал, — продолжал я. — Гитару я действительно
забрал, но вполне культурно, без всяких драк, да и остальные
музыканты мне подыгрывали, когда я пел. И вообще, к тому времени
товарищ Кастро и большинство кубинских товарищей уже уехали. И
никаких таких чуждых идей в тех песнях я не пропагандировал. «Куба
рядом» — это песня о дружбе советского и кубинского народов! А в
«Убили негра» никакого расизма нет и никогда не было! Эта песня
вообще за негров и против расистов! Ведь ни за что ни про что суки
замочили!
— Так, вы за языком-то следите, товарищ Губернский! — подпрыгнула
на своем месте Трушина под раздавшиеся из зала смешки. — Вы на
собрании, в конце концов, а не на бандитской сходке! Это там
подобные, с позволения сказать, песни и выражения уместны!
Чтобы понизить градус позитивного настроя в зале, в дело вступила
тяжелая артиллерия в лице аппаратчика из ЦК ВЛКСМ. Памфилов толкнул
речь, из которой явствовало, что мое поведение на банкете в глазах
кубинских товарищей ничем не отличалось от поведения подвыпивших
американских бандитов, которые вот так же расслаблялись на Кубе до
революции.
— Что касается песен, то что это за намеки, товарищ Губернский?
Вот, например, — он взял в руки листок, по которому начал читать. —
«Боже, как ты теперь далеко, Фидель!». Напоминаю, Губернский
пел это на Кубе, всего через несколько часов после встречи с
товарищем Кастро! Как это понимать? Или это:
«А у нас облом, вечная зима
Небо в облаках, серые дома