Работа тонкая, но оно того стоила. Но для начала нужно
позаимствовать у одного из покойных плащ и головной убор. Пожалуй,
шляпа, полями которой можно прикрыть глаза, подойдет для этой цели
лучше. Шляпа почти чистая, а плащик, конечно, малость извалялся в
грязи, но пока иду до «малины, под дождем он немного отмоется.
Правда, тесновато сидит сверху моей куртки, но ничего, потерпим.
Драться, имея «браунинг», я не собирался. Так, теперь нужно
избавиться от тел, чтобы в ближайшее время их никто не обнаружил.
Черт, так не хочется с ними возиться, а деваться некуда, если я
хочу, чтобы мой план удался в полной мере. Хотя, конечно,
гарантировать ничего нельзя, но, во всяком случае, это лучше, чем
ничего.
И куда все-таки их тащить? Быстренько обследовал окрестности,
про себя молясь, чтобы сюда не забрел случайный прохожий, и решил,
что наилучшим местом для упокоения станет канализационный люк.
Надеюсь, покойнички не забью сток, и не всплывут в вонючей
воде.
Была ещё мысль изуродовать их лица при помощи конфискованного у
Червонца мини-тесака, чтобы в случае чего затруднить опознание,
однако от этой идеи всё же пришлось отказаться. Не только потому,
что такая работа была мне не по нутру, уж как-нибудь я бы себя
переборол. Просто оба в свое время побывали в руках кольщика, то
бишь татуировщика, и имели отличительные знаки, по которым их всё
равно могли бы опознать. Нет, далеко не факт, что эти «нательные
картинки» занесены в какие-нибудь милицейские каталоги, но
исключать этого было нельзя. Мысль о том, чтобы вырезать
соответствующие куски кожи, вызвала у меня отвращение, всё ж таки
даже у такого отмороженного мокрушника, как я, существуют какие-то
принципы.
Ладно, пора двигать на малину, пока люди не разбежались, хотя
при таком дожде я бы на их месте спокойно переночевал в хате, как
сиплый и советовал москвичам. Вполне вероятно, уже дрыхнут, так что
придется как-то нарушить их покой.
Однако разбойнички, вопреки моим предположениям, ещё вполне себе
бодрствовали. Заглянув в щёлку между шторками, я мог увидеть
заставленный бутылками и едой стол, чьи-то руки, периодически
тянущиеся к спиртному или съестному, и расслышать глухой бубнеж.
Что ж, дальше выжидать нет смысла, нужно действовать.
Стучу в дверь, и спустя несколько секунд щель между занавесками
расширяется, вижу небритую рожу с залысиной, пялящуюся на меня с
прищуром, которая почти тут де пропадает. Секунд через десять со
скрипом приоткрывается входная дверь.