Ага, давешний комбриг нарисовался. Смотрит с симпатией, видно,
местный авторитет всем успел порядком надоесть.
— Комбриг Феликс Осипович Кржижановский, начальник пехотного
училища.
Представляясь, комбриг даже чуть щёлкнул каблуками, после чего
протянул мне руку. Рукопожатие было крепким, видно, и впрямь
борьбой увлекается.
— Ну а я уже представлялся. Правда, не вам, а этому, — кивнул я
на затихарившегося уголовника.
— Но мы все прекрасно слышали, что вы Ефим Сорокин, инструктор
РККА по рукопашному бою, — улыбнулся Кржижановский. — Давайте
присядем, что ли… Эй, товарищ, подвиньтесь чуток… А в каком звании,
если не секрет, под чьим командованием?
Этак он меня сейчас втянет в расспросы, так что я сам запутаюсь.
Не зная местных реалий, довольно легко попасть впросак.
— Не спрашивайте, военная тайна, — понизив для солидности голос,
сказал я. — Служба в секретном подразделении не предполагает
широкой огласки.
— Понял, — так же тихо ответил комбриг и перешёл на другую тему.
— Вас били?
— Было дело. Не то что бы сильно, но завтра обещали
продолжить.
— А меня ещё нет, но угрожали, требовали написать донос на
самого себя, что я якобы являюсь врагом народа и провожу на своей
должности вредительскую деятельность. Какая чушь! Мне бы только до
товарища Сталина добраться, уж он бы разобрался.
— И как вы собираетесь добираться?
— Моя супруга должна была позвонить товарищу Молотову. Может
быть, даже и он сможет решить мой вопрос, разобраться с этой глупой
ситуацией.
— Почему же глупой? Тысячи командиров и сотни тысяч простых, так
же ни в чем неповинных людей были уже расстреляны или оказались в
лагерях. Хотите сказать, что это была ошибка, что советское
руководство ошибается?
Комбриг отстранился от меня, в его взгляде появилась
настороженность.
— А откуда вы взяли эти цифры?
Вот блин, народ-то тут, похоже, и не в курсах.
— Методом простого подсчёта, используя арифметическую
прогрессию. Где-то знакомого арестовали, где-то в газете
напечатали, по радио сказали… Вот и прикидываешь, сколько могло бы
набежать в общей сложности. И цифры получатся серьезные, поневоле
задумаешься, не по ошибке ли людей под одну гребёнку
метут?
— Советское руководство не может ошибаться, — покачал головой
комбриг. — Только виновные несут заслуженное наказание.