– Мы, рыцари, люди простые. Если видим, как леди с красивыми
сись... глазами попала в беду, сразу едем спасать!
– Если с некрасивыми, тоже едем, – добавил Сергей. – Хотя иногда
чуть медленнее.
– Истину милорд глаголит! – согласился сэр Симон. – Просто леди
с некрасивыми... этими самыми мы сразу везём в родительский замок,
а леди с красивыми... куда?
– Да-а-а-а... – радостно протянули чёрные рыцари.
– В свой замок, дурачьё! – сэре Симон постучал себя по шлему.
Звук получился о-о-очень выразительный. – Такую мысль испортили...
с вами ещё работать и работать. Ну ничего, со временем я сделаю из
вас истинно благородных сынов, которым Тёмный лорд будет
гордиться!
– Да-а-а-а... – в третий раз протянули рыцари. Сергею
показалось, что они вообще слабо понимают, что им говорит командир.
Эти ребята были те ещё дуболомы.
Они выехали из леса и двинулись по широкому торговому тракту,
изрытому тележными колёсами. По обеим сторонам дороги тянулись поля
с колосящейся пшеницей. Редкие встречные путники, завидев рыцарский
отряд, поспешно отходили к обочинам и почтительно кланялись. А то
кто знает этих рыцарей, на словах-то они все чтят кодекс чести
благородства, а по факту личности среди них встречают очень и
очень разные. Решит его благородие, что ты слишком косо на его
светлость посмотрел, и полетит твоя буйная головушка на землю. А
воитель потом скажет, что ты сам о том попросил...
Особенно такой сценарий вполне был возможен в землях, не
подконтрольных Империи Арсамон. Считалось, что каждый подданный
сверхгосударства принадлежал Императору и душой, и телом.
Соответственно, убийство даже обычного крестьянина – личный вызов
самому верховному правителю. Поэтому в Империи в плане безопасности
было чуток поспокойнее. По крайней мере в центральных провинциях.
Морду набить – это пожалуйста, но до смертоубийства дело редко
доходило.
Но вот в графстве Могильяк, по землям которого ехал Сергей со
своим отрядом, ситуация кардинально отличалась. Граф Викрам де
Могильяк являлся вассалом герцога Трупнолесья, который в свою
очередь являлся подданным Империи. Однако принцип "Вассал моего
вассала не мой вассал" никто не отменял. Граф Могильяка не
подчинялся ничьим законам, кроме собственных. И на его землях с
холопами особо не церемонились...
– Не знаю даже, милорд, правильно ли вы поступили, что пошли на
сделку с этим Могильяком, – сокрушённо произнёс сэр Симон. –
Репутация у него, как я слышал, прескверная. Ходят слухи, что его
воины под видом разбойников часто разоряют земли соседних лордов.
Те бы уже давненько собрались вместе да выбили из Могильяка всю
дурь, да только вот и к друг другу у благородных имеется немало
претензий. А Могильяк, не будь дурак, разжигает пламя раздора между
соседями и ловко проворачивает свои делишки.