Пожилая смотрительница сразу его узнала:
– Давненько у нас не бывали. Как учеба?
– Да все хорошо, – немного смутился Игорь. – Занимаюсь. Дел много…
Старушка одобрительно закивала:
– Учитесь, Игорь, трудитесь. Это так важно! А нынче развелось бездельников – тьма-тьмущая! Ходят-бродят… Чего хотят, не пойму. Вон один из них. – И она брезгливо кивнула в сторону двора. – Видите, в углу притулился?
Игорь глянул: какой-то жалкого вида мужичок… И пошел по залам. Все та же памятная с детства, торжественная, не нарушаемая ничем тишина и прохлада… Стенды с экспонатами… Любимая панорама восстания… Пусто, спокойно, даже не верится, что за стенами особняка беснуется по-весеннему взбалмошная улица.
Когда Игорь вышел из музея, к нему подошел тот самый худой как скелет, изможденный, давно не брившийся мужчина. Тихо, робко попросил помочь. Было видно: не попрошайка и очень стыдится так вот просить.
– У вас что-то случилось? – спросил Игорь. Мужичок совсем стушевался. Голос срывающийся, тонкий… Сутулая, тощая фигура, бледное лицо с виноватой, блуждающей улыбкой и выцветшими, когда-то голубыми глазами вызывали острую жалость.
– Я вышел из тюрьмы… – пробормотал он. – Денег нет, паспорта тоже, а надо ехать домой в Саратов. Дня четыре почти ничего не ел, пытался ночевать на вокзале, да выгнали. Помогла одна девушка: дала газировки попить и купила мне тапочки – а то ботинки, в которых вышел из тюряги, жутко натирали.
– Пойдемте со мной, – сказал Игорь. – Я попробую вам помочь.
И тут из тени здания музея проявилась невысокая девушка с прямым, жестко стиснутым ртом и надломленными кривым углом бровями. Сазонов, большой спец по женщинам, утверждал, что этакие брови – признак истеричного и лживого характера. Черные, тоже жесткие волосы казались приклеенными к маленькой голове незнакомки и даже не поддавались порывам ветра.
– Не верьте ему! Он все врет! – выкрикнула она.
Игорь удивился:
– А вы кто? Вы хорошо его знаете?
Мужичонка мялся на месте, не поднимая глаз, но уходить не торопился.
– Еще чего! – фыркнула девушка. – Знать его! Слыхом о нем не слыхивала! И знать его не желаю! Он тут уже несколько часов околачивается. Выбрал себе местечко, нечего сказать. И ко мне тоже приставал. Только меня на мякине не проведешь! А вы неужели ему поверили? Сидел в Москве, а живет в Саратове! Враль! Он же вор, бандит! Он сидел! И вы не знаете за что.