– Не‑а. Два. – И потянулся
к миске с тертой репой.
– А если речку запрудить?
– На этот раз путник думал
дольше.
– Нет. Лучше не трогать.
Три.
– Я ж говорил, что разольется и
вся на болото изойдет, – не удержался, досадливо напомнил
лавочник.
– Или осыповские с
нижнереченскими объединятся и морды нам бить пойдут, –
поддакнул сын головы. – Они грозились!
Путник равнодушно пожал плечами. Его
такие мелочи не интересовали, а проверять их бесплатно он не
собирался.
– А если через пару недель
заново поля засадить? Взойдет или впустую потратимся?
Толстяк подавил зевок. С этой
голытьбой вечно одно и то же. Надеются, жмутся, тянут до
последнего… Нет, врать весчанам он не собирался – кодекс запрещает,
да и дар утратить можно, бывали случаи. Но путник сразу видел: дело
гиблое, какой вопрос ни задай. Пусть, впрочем, спрашивают. Глядишь,
горсточка серебра и накапает.
– Впустую. Четыре.
Следующий.
* * *
Солнце уже вовсю пекло спину, а
пристойного клева Рыска так и не дождалась. То ли рыбе не нравился
юго‑восточный ветер, резко сменивший северного собрата, то ли
погожий, без единой хмаринки денек, то ли вонючий жир, на котором
пеклась наживка‑лепешка (а что делать, если сала в бочке остался
только один круг и его приходится беречь, неделю смазывая сковороду
одним и тем же куском?). В любом случае в туеске у девочки
плескалось больше воды, чем рыбы. И то какой‑то мелочи: несколько
верховок длиной с палец, кошке на радость, три жирненьких, уже
дохлых ильника да четыре десятка карасей, самый крупный из которых
умещался на ладони.
По уму пора бы сматывать удочку, но
вдруг именно в этот момент к размякшему катышку на крючке
примеряется огромный сом? Рыска, размечтавшись, красочно
представила, как, упираясь обеими ногами, борется с упрямой
рыбиной, щепоть за щепотью вытягивая ее из воды; как уже на берегу
добыча обрывает леску и начинает, сердито хлеща хвостом и
подскакивая, сползать по пригорочку обратно к сажалке; как Рыска
валится на нее животом…
В доме на другом берегу послышался
собачий лай, заскрипела дверь, и на крыльцо вышла полная женщина в
цветастом платье. Уперла руки в бока, бдительно осмотрелась.
Уже схваченный за жабры сом бесследно
испарился. Рыска ничком вжалась в землю, хотя камыши надежно
прикрывали девочку от теткиных глаз, а соломенный поплавок с такого
расстояния и вовсе не заметен.