Шенк покупал информацию у одних
людей, а продавал другим. Не всегда людям. Вот такой
нехитрый бизнес.
Нынешним вечером намечалось кое-что
интересное. Запускалась цепочка. Шенк не знал, к чему это
всё приведет, но предвкушения роились в его голове.
Собиратель был невзрачным коротышкой,
предпочитающим носить одежду свободного кроя. Такую, чтобы
не жалко было перепачкать о липкие столешницы
и грязноватые скамьи. Чистота не была сильной стороной
«Поросенка». Зато здесь вкусно кормили, а после заката
собиралась разношерстная публика. Такая, что любит языком потрепать
и деньжат немного подзаработать.
И вот перед ним сидит робкого
вида мальчонка, одетый явно не по погоде. Заискивающе
смотрит в глаза.
— Выкладывай, — говорит
собиратель.
Пареньку на вид около
двенадцати. Хлипкая одежонка, которая не очень-то подходит для
середины осени у океанского побережья. Веленгард стоял
в устье Руза, и ветра тут дули пронизывающие.
Не Трордор, там еще хуже. Но и не южные порты,
граничащие с Урхатом.
Мальчик замялся.
И тогда на стол улеглись
три медяка.
— Мой хозяин замыслил
недоброе, — язык у парнишки мигом развязался. Зрачки
расширились от жадности. — На следующей
неделе...
3
— ...на следующей неделе караван
прибудет в Веленгард, — многозначительно прошептал старик
в грязном рванье, некогда служивший в княжеских конюшнях.
— А с этим караваном в город вернется Дистус
Дертейн.
— Правда? — Шенк приподнял
бровь. — Мне казалось, что господин Дертейн покинул эти земли
навсегда. Отправился в Равнинное Царство, так мне
говорили.
— Верно, — согласился
старик, трясущимися руками собирая медные гроши со столешницы.
— Малыш Дистус всегда был не от мира сего. Отказался
от веры предков и поехал за тридевять земель,
в какой-то затерянный монастырь. Двадцать лет провел
затворником в стенах этого монастыря, шутка ли. Говорят,
тамошние монахи-воины здорово дерутся. Владеют любым оружием
и даже голыми руками кого хочешь прибьют. А лучше всего
эти ребята управляются с копьями, шестами и глефами.
— А чего он решил
вернуться?
Старик нахмурился.
— Всякое говорят...
На столешницу улеглась еще одна
монетка.
— Его фамильяром вызвали, —
понизив голос, сообщил старик. — Дертейны, как известно, впали
в немилость. Проблемы в Трордоре, при императорском
дворе. И здесь им кое-кто не прочь перейти дорогу.
Но это не точно.