Я сбросил высоту, вальяжно
приблизился к владениям своих друзей и застыл
в нескольких метрах над газоном. Они получили возможность
рассмотреть мой корпус во всем великолепии. Беседа прервалась,
и Антон Никонов восхищенно уставился на меня. Его жена,
Медея, изучала гостя с некоторой отстраненностью — она
всегда умела держать себя в руках.
А потом примчались дети.
— Папа, что это такое?
— Ничего себе.
— Какой огромный!
Старшего мальчика звали Крисом,
и он уже успел пройти базовый школьный курс. Девочка
в ситцевом платье, веснушчатая и улыбчивая, — это
Саша. Шесть лет, ураган в голове. Трехлетний Богдан молча
стоял, задрав голову, и улыбался. Тень падала
на задумчивое лицо малыша, а в его руке был зажат
сачок.
— Это корабль, да? Наш
корабль?
— Сами спросите, —
предложил отец.
Старики на веранде зашевелились,
привлеченные всеобщей суматохой. Впрочем, их нельзя было
назвать стариками в полном смысле этого слова. Визуально
старшее поколение Никоновых выглядело на двадцать пять или
тридцать. Практически ровесники своим отпрыскам. Столетние
ровесники.
— Как тебя зовут?
— спросила Саша.
Я извлек из анналов памяти
свой серийный номер и сообщил его девочке.
— Сложно, — пробурчал
Крис.
— Так назови его человеческим
именем, — предложил Антон Никонов.
Крис внимательно посмотрел
на меня.
— Ты серьезно, пап?
— Вполне.
Мальчик на секунду
задумался.
И выдал:
— Отныне ты будешь зваться
Хаосом.
— Вот еще, — фыркнула
девочка. — Мне это имя не нравится.
— А что
ты предлагаешь?
— Пусть будет Стремительным. Или
Пушистиком. Или...
Отец поднялся с шезлонга
и пересек лужайку. Встал рядом с детьми. Медея тоже
решила присоединиться к разговору. У женщины было
красивое загорелое тело. По меркам людей — идеальные
пропорции. И медные вьющиеся волосы, которыми Антон восхищался
на протяжении всего их брака.
— Это корабль, —
назидательно произнес отец. — Его нельзя называть Пушистиком.
Он разумен, и это друг нашей семьи. Так проявите чуточку
уважения.
— Борей, — предложил Крис.
— Это бог ветра.
— Неплохо, — похвалил
отец.
— Боря, — улыбнулся
трехлетка.
Все засмеялись.
И я стал Бореем.
Мне понравилось это имя — оно
было звучным, имело богатую историю и намекало
на божественное происхождение. А ведь меня собрали
не то, чтобы боги... но те, кого сейчас называют ушедшими
Демиургами. Люди, покорившие космос, распространившие свое влияние
на десятки тысяч световых лет, построившие Двери
и перекроившие облик родной планеты.