Симар глубоко вздохнул,видимо эти воспоминания ему не
нравились:
— Я успел ухватить Зар-Зану за руку. Еще бы немного и она
прыгнула вниз. — На какое-то время Симар замолчал, а затем
продолжил: — Рабыня-няня, приглядывающая за ними, думала, близняшки
спят. Но девочки, обманув няню, только притворялись спящими. Сами
же стащили зонтики и решили полетать на них. Прыгнуть с третьего
этажа! Детские глупости, но они могли стоить им жизни, а Хранитель
успел предупредить меня об опасности. Правда, Хранители не
чувствуют опасность от предметов. Яд, подкинутая бомба, или
начавшийся пожар, если в этом не участвуют человеческие эмоции,
Хранитель их не опознает. А в тот раз он почувствовал страх
Ашанти.
Полет до особняка был так короток, что только я настроился на
разговор, как пилот из-за перегородки крикнул:
— Мы на месте!
Здесь было тихо, пьяняще пах жасмин. Вечерний прохладный ветерок
колыхал листву, жизнерадостно щебетали птицы, а солнце неспешно
пряталось за горизонт, окрашивая небо в оранжевый.
Охрана, спустившаяся к поместью первой, отворила перед нами
высокие остроконечные кованые ворота. Симар пропустил меня вперед,
и я вошел.
Дом Игал не был таким большим, как дворец Халов, здесь не было
той помпезности и обширных зеленых садов и беседок как в особняке
Зунара. Но мне хватило одного взгляда на светлые стены с ажурной
отделкой, на витражные окна и маленькие, увитые цветами, балконы,
чтоб полюбить этот дом всей душой.
Не знаю, что такое накатило, но мне здесь нравилось все: уютный
закуток в вишневом саду со светлыми широкими скамейками-качелями.
Садовые скульптуры из мрамора, поилка для птиц, каменные орлы с
распахнутыми крыльями на крыльце. Было во всем этом какое-то
очарование.
А возможно, все эти чувства накатили просто, потому что у меня
никогда не было своего собственного дома. Цирк и вечные разъезды:
вереница из отелей, гостиниц и арендованных домов. А затем комната
в интернате, где мы жили вшестером. И последнее место: небольшой
дом матери Диего. Но все это не то. Места, которое я бы смог звать
своим домом, у меня не было никогда.
Я почувствовал тоску и грусть, это были не мои чувства, я их
сразу опознал. Эти эмоции принадлежали Алисане.
— Здесь теперь никто не жить? — спросил я, когда мы остановились
у входа.
Хотя, осмотревшись, понял, что вряд ли это так. У дома был
ухоженный вид, постриженные кустарники, чистые каменные аллейки,
аккуратные зеленые лужайки.