Лесса растерянно поглядела на
просевшую телегу, где под рогожкой внушительной кучей лежали ее
вещи. Впрочем, громоздкого и тяжелого среди них был только
мольберт, а просто громоздкого – натянутый на раму холст. Художницу
пригласил к себе владелец отдаленного, затерянного в лесу
замка, - для написания фамильного портрета, пообещав за недельный
труд немалую сумму.
- А долго пешком-то?
- Часа полтора, - пожал плечами
возница. – Тока я не пойду. Выпрягу лошадков, добро с телеги
сгружу, переверну ее и чинить буду. А то знаю я здешний народишко:
к утру не тока колес, но и бортов не останется.
- А за сколько вы ее почините?
- Ну… - Мужик так обстоятельно
почесал затылок, будто надеялся доскрестись до мозгов, заставив их
работать. – Покуда осинку подходящую найду… покуда обстругаю… Часа
за три-четыре управлюсь.
Не успела Лесса сказать, что
подождет, как возница добавил:
- Тока это тока с утреца. Темень уже.
Да и устал я, мочи нет… - И в подтверждение широко зевнул.
- Но утром я уже должна быть в замке,
иначе господин Близар найдет другого живописца! – охнула
девушка.
Возница молча развел руками: мол,
твои проблемы!
Художница тяжко вздохнула.
- А я не заблужусь? – на всякий
случай уточнила она.
- Где там блудить-то? – искренне
удивился мужик. – Дорога прямая, аккурат в замковые ворота
упирается, волков у нас не водится.
- А разбойники?
- На перекрестке висит парочка, ежели
еще не сгнили.
Лессу передернуло, хотя мертвых
злодеев она, конечно, боялась меньше, чем живых.
- Идите, не бойтеся! – подбодрил
девушку возница, предвкушая тихий романтический вечерок у костра
наедине с бутылью домашнего вина. - А вещички вашенские я завтра
подвезу.
Решившись, девушка отобрала из них
самое важное: приглашение, кошелек, сумку с кистями и красками да
раму. Насчет нее Лесса долго сомневалась, но бросать холст в лесу
побоялась. А вдруг ночью дождь пойдет? Отсыреет, и пиши пропало.
Точнее, уже не пиши, а лихорадочно ищи новый.
Рама была большая и неудобная. Лесса
попробовала нести ее и под мышкой, и в охапке, и над головой, но
девушки всякий раз хватало только на несколько минут. Потом
приходилось останавливаться, передыхать и перекладывать.
- «Тока, тока»… - ворчала художница
себе под нос, злясь на ленивого возницу. – Где он тут темень
увидал? Лето же! Всей ночи пять часов!