— Понимаю, — невозмутимо ответил старичок. — Я
Франкофт Третий, уже третий в своём поколении служу вам верой и
правдой…
— А… понятно, — сразу заскучал я. — Ну что? Я
поеду охотиться? Или пойду? Или… а?
— Как вам будет угодно.
Вот заладил!
— Всё, я ухожу и больше не вернусь! Злые вы… — я
выжидающе уставился на Френки.
— Как вам…
— Мо-олчать!
Если это сон, то это мой сон, а значит, я могу делать, что хочу.
Если это глюк, то тем более нужно оторваться, раз есть возможность.
А уж если это ни то, ни другое, то терять мне и вовсе нечего.
Чувство юмора, пусть и плоского, единственное моё спасение от
окончательного помешательства.
Тем более, этот старичок мне уже успел надоесть. Надо его
как-нибудь расшевелить, раз уж я тут за этого их графа.
— Сми-и-ирно!
Старик растерянно моргнул и сделал попытку встать смирно в его
понятии, то есть просто-напросто уселся на пол прямо там, где
стоял, и удивлённо вылупился на меня.
— Слушай мою команду! Отставить графов! Отставить «как вам
будет угодно»! Говорить по-че-ло-ве-чес-ки!
— Да гра… сэр, — ещё более растерянно проблеял
старичок, предпринимая попытку подняться.
— Не сэр, а Виктор, — миролюбиво поправил я.
— Слушаюсь, — пискнул вставший с третьей попытки Френк
Третий.
— Свободен, — милостиво махнул я рукой.
Старичок поспешно скрылся за дверью, наградив меня напоследок
ошалевшим взглядом, а я в очередной раз задумался о том, куда же я
всё-таки попал?! И как мне всё это воспринимать. Самым простым было
бы считать, что я сплю. Но если признаться самому себе по секрету,
то я уже понял, что всё это происходит на самом деле. Все прочие
догадки — лишь попытки разума объяснить необъяснимое. Значит, будем
мыслить здраво.
Недавно был в тюрьме, потом падение в пропасть (прямо как Алиса
в стране чудес), теперь это странное место… Откуда взялись трусы в
горошек, тоже непонятно.
Пытаясь привести в порядок мысли, я ходил вдоль стен с
картинами.
— Где же я очутился? — спросил я у каменного потолка.
Потолок промолчал. Просто мы с ним ещё плохо знакомы, обнадёжил я
себя…
Я посмотрел на зелёный глаз. Вот ведь мне везде эти глаза
попадаются. И чем я им не угодил? Или я такой обаятельный?
Бросив портить себе настроение, ещё успею, я подошёл к двери и
прислушался — за дверью царствовала тишина, нарушаемая лишь
урчанием моего желудка, и я тут же вспомнил о голоде. Не просто
голоде, а