При ней я вообще старался как можно больше улыбаться. Это её
особенно злило. И то правда. Как я смею ей улыбаться после того,
как, по её мнению, именно я подло и со злым умыслом похитил её
милую кошечку? Я лично подозреваю, что кошечка оказалась умнее, чем
я думал, и смылась от старой брюзги подобру-поздорову. Более того,
мне кажется, что в квартире ворчливой соседки даже тараканы
передохли. Эта милая старушка доведёт кого угодно.
— Конечно, — завела она свою волынку. — А кто
вчера в подъезде песни пел? Вон погляди-ка. До сих пор бутылки ваши
валяются.
— А это не моё, Клавдия Степановна. Я пою так, что мне
собаки подвывать начинают (на самом деле всё гораздо хуже, но зачем
пугать старушку), и я не пью водку, — сказал я, покосившись на
бутылки из-под «Привета», валяющиеся на пролёт ниже.
Да-а-а. Кто-то тут вчера хорошо погулял. А почему я ничего не
слышал? Даже странно. Я вроде не спал, да и музыка играла у меня
негромко (ну… относительно негромко). Определённо, что-то очень
странное последнее время творится.
— Так я тебе и поверила, — сказала старушка, спускаясь
вниз и подбирая бутылки (сдавать, что ли, пойдёт?), — вот как
вызову милицию, она-то во всём разберётся.
Вот что меня всегда удивляло, так это её непоколебимая вера в
наши правоохранительные органы. Особенно касательно их способности
во всём разобраться. Сколько слышу эту угрозу, столько
удивляюсь.
— До свидания, Клавдия Степановна, — с облегчением
сказал я, прикрывая за собой дверь.
Что ни говори, а всё же любой устанет изо дня в день выслушивать
обвинения в свой адрес. Пусть даже от безвредной старушки. Да ещё
при этом умудряться сохранять на лице милую улыбку. Хорошо ещё, что
остальные соседи не очень-то верят во все её сказки, а то моя жизнь
в этом доме стала бы сплошным кошмаром.
Так. Я отвлёкся от главной проблемы. Выслушивая обвинения в свой
адрес, я по инерции отлепил жвачку от звонка и положил за пазуху
письмо. Что же в нём? И кто, а главное как узнал, что я и есть этот
самый Найт? Да-а-а… День определённо испорчен, хотя он ещё даже
толком не начался.
Вернувшись в комнату, я зашторил окна и включил музыку
(тихо-тихо, ватт эдак на триста). В последнее время я стал видеть в
темноте намного лучше и мог уже даже читать ночью книги, не включая
лампочки. Экономия! За зрение я особо не волновался, потому что всё
равно дальше его уже портить некуда. Так что полумрак комнаты ни в
коей мере не мешал, наоборот, во мраке я отчётливее видел всю
обстановку комнаты.