Единственное место, действительно
напоминающее город, находилось на востоке на перешейке, стиснутом
между двумя заливами. Здесь море было близко везде, поэтому его и
полюбили корабельные семьи. Дома стояли плотно, даже появились
утоптанные улочки, как в Орте* или далеком Гемиполе*. И именно в
этом районе стоит Башня – одно из первых сооружений в городе,
которому было от силы лет двадцать. Город и Башня были ровесниками.
Сложенная из больших известковых блоков, Башня возвышалась над
прочими строениями, как вулкан над выветренными холмиками. Здесь
портойи отсиживались в первый год после бегства с Папаникея*, здесь
же будет их последний оплот, если враги отнимут у них всё. А сейчас
в Башне заседает Совет, в котором отцы самых влиятельных семейств
решают судьбы державы.
Усадьба Принципов находилась,
пожалуй, ближе всех к Башне. Богатый дом одной из старейших семей
Портойи в предрассветном полумраке спал практически в полном
составе. Не спал лишь Корвал Принцип, который волею судьбы в свои
37 лет уже стал главой этой семьи и самым молодым членом
Совета.
Радости от такой уникальности было
мало. Год назад его отец Гуатли – один из самых влиятельных людей
на Вададли – умер. Не особо гордой смертью. Во время изготовления
каноэ он повредил руку, и рана загноилась. Умер отец в жару,
мучаясь нестерпимой болью.
Незадолго до этого с юга вернулся
старший брат Корвала. Вернее, его привезли земляки. Он на два года
уезжал воевать в войске ферротов. В лесах Теранова какой-то дикарь
проломил брату голову дубиной. Убить не убил, но брат больше не мог
ходить, говорил невнятно, у него были постоянные провалы в памяти.
Отца наследник пережил ненадолго. А ещё ранее дядья на большом
каноэ попали в бурю и не вернулись на Вададли.
Так и получилось, что по странной
воле божьей вся семья Принципов оказалась под опекой Корвала. У
него, конечно, был старший двоюродный брат, но возглавить род
должен был прямой родич Гуанея.
Конечно, Корвал просыпался раньше
всех не из-за того, что на нем висел тяжкий груз забот. Скорее,
наоборот, новый статус позволял не отказывать себе в долгом сне по
утрам. Спальня отцовская была не в пример роскошнее его прежней, а
из пяти жён Гуанея три были вполне молоды и для сына. Как тут
высыпаться! Но Корвал с самых юных лет привык вставать спозаранку.
С утра столько всего можно сделать! Сейчас это стало своего рода
спасением: именно в ранние утренние часы, когда все еще спали, он
мог оставаться самим собой.