Я кое-как отлепил избитого и окровавленного Сакса от пола и
пристроил на скамью.
— Спасибо, Антор, — пробормотал он. — Дана милосердная, мои
ребра... Лупит, как кузнечным молотом.
Левая половина лица Сакса превратилась в один сплошной
синяк, его одежда, казалось, собрала пыль и грязь со всего храма, а
ворот рубашки насквозь пропитался кровью из сломанного носа, но в
целом парень выглядел не так уж и паршиво. Похоже, игровая механика
щадила жителей «Гардарики», делая их прочнее реальных людей. Готов
поспорить, что уже скоро здоровье Сакса отрегенится, и от побоев не
останется и следа.
— Что будешь делать теперь? — поинтересовался я. — Ты
выполнил свое обещание, а тэн обещал тебе свободу. Но спрашивать я
бы не стал... Так что если собираешься удрать — лучшего момента не
придумаешь.
— Куда? — насмешливо отозвался Сакс. — Солдаты вздернут меня
на первом же суку, не разбираясь, да и в деревню мне теперь дороги
нет.
— У тебя не осталось родственников?
— Дядька. — Сакс пожал плечами. — То есть, был дядька.
— И что же с ним случилось? — спросил я.
— Последний раз я видел его на берегу. Если зрение меня не
подвело, в его голове торчал твой топор.
Блин, неловко вышло... Выходит, покойный Кевин Конли
приходился парню родней.
— Оууу, — поморщился я. — Прости.
— Шутишь? — Сакс оскалился, растягивая разбитые губы. —
Дядька Кев был редкостным ублюдком, чтоб его гоблины забрали. С
того самого дня, как умерла моя мать, не было и дня, чтобы он не
надрался эля и не отлупил меня за какую-нибудь безделицу...
Пожалуй, я должен благодарить тебя.
— Если так, твои дела плохи, парень, — вздохнул я. — Здесь
тебе оставаться тоже нельзя.
— Как знать... — Сакс загадочно улыбнулся, но тут же его
лицо вдруг стало смертельно серьезным. — Возьми меня с собой,
Антор.
— Что? — Я едва не поперхнулся. — Куда?
— Куда скажешь. — Сакс тряхнул головой. — Мне доводилось
слышать о таких, как ты.
Ничего себе! Все интереснее и интереснее.
— И что же тебе... — я чуть подался вперед, — доводилось
слышать?
— Рассказы о людях ниоткуда. У них странная речь и странные
имена. Они не помнят своих отцов и матерей, не помнят детства и
родных краев, словно появляются на свет уже взрослыми. Они не
чувствуют боли. — Сакс прищурился и посмотрел мне прямо в глаза. —
Они способны на то, что обычному человеку не под силу. И иногда они
смотрят так, будто видят что-то, чего не видят другие. И в это
время их пальцы словно плетут паутину ворожбы... или чертят
руны.