О встал позади грузного мужчины с седой головой. Он делал это сотни раз и точно знал: такие вот грузные дяди всегда первыми влезают в автобус, расшвыривая всех на своем пути, так что если держаться их – место в транспорте обеспечено.
Самый час пик. Проспект забит ревущими машинами, сливающимися в сплошной поток. Люди толпились на остановках, покрикивая на зазевавшихся мальчишек и девчонок, посмевших пролезть вперед матерых бабушек.
Женя постарался абстрагироваться от происходящего, сверля взглядом широкую спину своего проводника. У проводника были красные уши – он явно замерз на утреннем ветру.
– Вы слышали, вы слышали? – вопрошала, в пространство, худощавая дама в потрепанном берете неопределенного цвета. – Патриарх сказал, что еще чуть-чуть и вообще этих психопатов не останется! Еще чуть-чуть и достроят! Вот уж не думала, что застану такое! Что доживу!
Женя невольно поднял глаза к низким тучам. Не проходило и дня, чтобы не встретилась вот такая дама в потрепанном берете. Или, может, это одна и та же дама?
Ставка, как всегда, сыграла и Женя оказался в автобусе одним из первых. Втайне надеясь, что число бабушек на рейсе не будет зашкаливать, он занял место у запотевшего окна. За стеклом проплывали серые, мокрые здания, озаряясь редкими неоновыми вывесками. Говорят, что когда-то весь город был залит всевозможной рекламой всевозможных услуг и товаров. Когда-то, когда торговцы пользовались уважением. Тогда же, говорят, уважали и людей науки. Женя чуть заметно усмехнулся.
За вспотевшим окном проскочила громада черного джипа, за ним – еще один. Патруль несся вперед, не разбирая дороги. Люди прижимались лбом к стеклу, стараясь лучше рассмотреть кортеж. Очередная важная шишка спешила в Лужники.
Как только кортеж скрылся, интерес в глазах пассажиров погас, они медленно рассаживались по местам. Глаза тускнели, движения становились замедленными, слово они плыли в киселе. Они, как обреченные, двигались к месту работы, как делали это вчера и как будут делать это завтра. Без мыслей, без стремлений. Все их надежды, вбитые им в головы, мчались в кортеже в сторону бывших Лужников.
Автобус резко затормозил, несколько человек повалилось на соседей, со всех сторон потекла ругань и недовольство. Женя, вновь стараясь держать мысли далеко, протиснулся к выходу. В лицо ударили холодные брызги дождя, людской поток стиснул его так, что он охнул. Мимо проплыл знак метрополитена.