Боровицкий уже стоял у стекла и жестом предложил Жене присоединиться. Он медленно подошел и посмотрел вниз.
На изъеденном и вздыбленном бетоне устойчиво стоял Пьедестал. Любой видел его десятки, а то и сотни раз в бесконечных хрониках и документальных фильмах. Из белоснежного мрамора, ровная площадка шесть на шесть, по углам – четыре прямоугольных возвышения с вмонтированными крестами из чистого золота. Каждые семьдесят три года его собирают в координатах, которые назовет патриарх. Которому, в свою очередь, их сообщает сам Иисус Христос, чтобы появится в этом месте через год после объявления места.
Вот только Пьедестал выглядел совсем не так, как он изображался в учебниках. Мрамор потемнел, он рассыпался, как песок. Золотые кресты стали абсолютно черными, один из них опасно накренился, готовый вывалиться из углубления в любой момент.
На самом Пьедестале возвышались Врата или, если по-научному: Экспериментальная портальная установка Нуль-уровня, Версия 3. Врата представляли собой кольцевидную установку, обмотанную толстыми черными кабелями. В нее были встроены небольшие вставки матового серого цвета с выгравированными символами, которые Женя видел впервые. От Врат тянулось четыре здоровенных гофрированных шланга, конец которых терялся в веренице трещин бетона.
Несмотря на яркое освещение, казалось, что Врата окутаны сумраком, словно вечернее солнце уже скрылось за горизонтом, но все еще подсвеченное небо позволяет рассмотреть очертания парка. Странные, угловатые тени метались по бетону, как яростные демоны. Воздух дрожал, словно сильно нагретый. Женя присмотрелся: над кольцевидной конструкцией плавали рваные сгустки грязно-лилового тумана. Иногда в створах Врат вспыхивали беззвучные молнии. Если судить по трещинам на бетоне, Пьедестал с Вратами медленно, но верно погружался в землю, словно весил сотни тонн. Женя почувствовал ноющую пустоту внутри и странную тоску.
– Ну, как тебе? – спросил Боровицкий, не отрываясь глядя на махину Врат.
Женя с трудом разлепил пересохшие губы.
– А что случилось с Пьедесталом? – почему-то шепотом спросил он. – Его так покорежило при установке Врат? И что это за туман? А разряды? Это из-за системы питания? Но почему беззвучные?
Боровицкий усмехнулся.
– Жаль, что ты ученый, а не священник. Много вопросов задаешь. Был бы священником, сказал: "На это воля Божья". А ты всё: зачем да почему. Прибавь к своим вопросам: почему рядом с этой хреновиной чувствуешь тоску? Почему они проваливаются под землю, словно норовят свалиться в Преисподнюю? Это так всё вопросики, для комплекта.