И у меня впереди еще
целая ночь, чтобы это устроить.
Кажется, раздвоение личности – один из признаков того, что
называется шизофренией. Если так, то никакой шизофрении у меня
совершенно точно не было. Вместо нее имелось кое-что похлеще. Вряд
ли мозгоправы уже успели придумать подходящий термин тому, что
происходило со мной… Впрочем, игры с полным погружением придумали
не вчера, так что мои симптомы почти наверняка не уникальны.
Я почти перестал
разделять реал и вирт. Переход ощущало только все больше и больше
деревенеющее и худеющее тело, а сознание уже давно привыкло скакать
между Длинным домом и моей крохотной квартиркой. Разница
заключалась только в том, что жилье славного тэна Антора убирали
трэллы, а жилье чуть менее славного Антона Евгеньевича Смирнова
убирал сам… Впрочем, кого я обманываю? Квартиру я не приводил в
порядок уже где-то недели полторы, и она постепенно зарастала пылью
и заполнялась стремительно растущими стопками опуствеших коробок
из-под пиццы и батареей бутылок. Наверное, именно поэтому я
предпочитал даже мозговой штурм устраивать не в реальном мире, где
к моим услугам были интернет и телефон, а за столом в Длинном доме,
усевшись в кресло покойного тэна Олафа.
Слав [ЛИЧНО]:
Не, тоже не прокатит. Да блин, абрикос, хочешь, я его просто
подстрелю?
Антор [ЛИЧНО:
Слав]: Не, не вариант. Ладно, будем думать. Отбой.
Все стандартные и
более-менее адекватные способы избавиться от берсерка оказывались
или слишком громкими, или попросту невыполнимыми. Нет, конечно, я
мог бы устроить еще одну попойку и перебить всех берсерков во сне,
но после такого мой авторитет среди северян свалился бы в
абсолютное никуда. Вариант с ядом я тоже отмел – за отравой
пришлось бы обратиться к Иде, но ей я не слишком-то доверял.
Замороченные многоходовки вроде набега неизвестных злодеев (в
исполнении «Волков севера») выкосили бы три четверти моего и без
того чахлого хирда… и едва ли увенчались бы успехом. Хрольф умел
выживать там, где не выжил бы никто другой.
Я всерьез рассматривал
даже сценарий с кодовым наименованием «Пропал при загадочных
обстоятельствах», но и здесь выходил полный облом. Берсерк впадал в
безумие только в бою, а во все прочее время совершенно не
производил впечатление идиота. Он не расставался ни с топором, ни с
пятеркой своих самых могучих и преданных хирдманнов. А при встрече
со мной оставался неизменно добродушен и обходителен… но я ни
минуты не сомневался, что если Хрольф прикончит Олега, следующий в
списке – я.